Оригинальное название: Underdark *

Оригинал можно найти тут: http://www.fanfiction.net/s/3624149/1/Underdark
Автор: Nekotsuki

Описание: Он висит вниз головой где-то посреди темноты и пустоты, в сплетении каких-то старых труб, его тянет вниз черепаха, который чуть ли не бьется в истерике, вокруг хлещет вода и сыплются камни, грозящие убить их обоих, и все равно Лео умудряется говорить таким тоном, как будто у него Есть План.

Рейтинг: T
Жанр: семья/драма
Персонажи: Микеланджело, Леонардо
Количество глав: 4


Глава 1 (часть 1)

Забавная вещь эти взрывы. Они как-то всегда случаются внезапно и совсем не по расписанию. То есть, вообще не имеет значения, какой там хитроумный план придумал Лео… земля, проваливающаяся под твоими ногами и несколько тонн сточных вод, встречающихся с панцирем, по-любому слегка так в него вмешаются. Конечно, Лео у нас перфекционист, так что воспримет это близко к сердцу. Иногда кажется, что у этого парня в голове нарисована огромная схема-таблица. Ну, знаете, с кучей таких стрелочек? И одна из них ведет к прямоугольничку в правом нижнем углу схемы, который гласит «План Д, применить в случае стихийного бедствия».

Я не уверен, в чем мог бы заключаться План Д, но у меня стойкое ощущение, что я ему следую. Прямо сейчас я стараюсь не захлебнуться, потому что прямо у нас под ногами произошло что-то очень скверное, и теперь я падаю вниз в чертовски здоровенном потоке воды. И не я один. Я слышу Рафа, он кашляет, и захлебывается, и пытается выругаться… его относит все дальше от меня. И где-то в отдалении слышится голос Лео, он велит Дону схватить Рафа таким тоном, словно он все время знал, что такое произойдет... только он не знал. Это слышно по его голосу, звучащему чуть отрывисто от напряжения, которое дает понять, что он не позволит нам погибнуть из-за какого-то дурацкого аномального происшествия. Потому что он Лео, и он ничему не позволит одержать верх над собой.

Последнее, что я слышу, перед тем, как меня переворачивает, как в миксере, под потоком жидкой грязи и сточных вод, это громкий всплеск. Он меня пугает, потому что я уверен на все сто, что добровольный спуск по этой новейшей природной водяной горке Нью-Йорка не является замечательной идеей с точки зрения кого угодно. А спустя пару секунд у меня больше нет времени задумываться об этом. Поверхность только что исчезла, я нахожусь в мутной воде, сквозь которую ничего не видно, меня бьет о камни и засасывает вниз в узкие только что образовавшиеся трещины-тоннели, а я все пытаюсь изо всех сил вдохнуть воздуха, но вокруг столько грязи и вспененной воды, что это все равно, что пытаться сделать вдох, направив себе в лицо струю из душа. И я падаю уже как-то очень долго, что странно. В смысле, ну да, под обычными городскими канализационными тоннелями можно найти еще целую кучу уровней – водопровод и старые катакомбы, и все такое, и еще давайте не будем забывать о большущей жуткой подземной полости, где живут все эти чертовы монстры – но насколько глубоко под землей и какой мощности был этот взрыв, чтобы нас так тряхануло у поверхности?

Ух, у всех репортеров Нью-Йорка сегодня будет просто праздник… Надеюсь, ребята свалят с места происшествия задолго до того, как туда пришлют рабочих.

А затем мне приходит в голову, что им-то будет гораздо проще – потому что это я, Микеланджело, сейчас падаю хрен знает куда. И когда я все-таки долечу до низа, каким, черт возьми, образом мне выбираться наверх?

Это, конечно, если я выживу после приземления…

М-да, а вот теперь я в панике. Ничуть не помогает то, что, когда я наконец-то выныриваю на поверхность и наконец-то полной грудью втягиваю воздух, прежде чем снова скрыться под водой – я ничего не вижу. Куда бы я ни попал, здесь совсем нет света. У меня едва хватает времени это осознать, когда меня перестает колошматить о камни, и я перехожу в свободное падение. Вот черт. Я понятия не имею, как далеко до дна, я слеп как крот, я не знаю, обо что меня приложи…

… как оказалось, это металл. И я тяжело приземляюсь на что-то, что на ощупь кажется трубами, они неровные и скрипят под моим весом, здесь внизу все неустойчивое. Я не могу дышать; похоже, я приземлился довольно удачно, но столкновение вышибло весь воздух из моих легких. Большую часть удара принял на себя панцирь, но когда я начинаю ворочаться, то чувствую, как ноют одно или даже два ребра. На меня все еще хлещет вода, и, в общем-то, ясно, что здесь я долго не задержусь. Я лихорадочно шарю рукой по трубе, ища, за что бы ухватиться, и нащупываю неровность на поверхности металла, как будто она сейчас разорвется. Я ничего не вижу, но слышу все просто прекрасно – вода разбивается о дно очень, очень далеко внизу. Я бы, наверное, сейчас верещал, как девчонка, если бы не задыхался от серьезной нехватки воздуха.

Ну, только посмотрите, как я цепляюсь за все подряд, пытаясь задержаться здесь, наверху, как можно дольше. Я не хочу падать. Это будет полный абзац. Конечно, оставаться здесь неизвестно сколько как-то… ну, как-то глупо. Но это лучше, чем упасть туда. Может, мне удастся проползти по трубам до места, где они не такие хлипкие. А может, и найти тоннель… Полный масштаб того, что мне предстоит сделать, чтобы вернуться к остальным, да еще и в темноте, совсем не придает мне бодрости, но у меня как бы нет особого выбора.

Я мало по малу восстанавливаю дыхание и подбираю под себя ноги, согнутые в коленях, балансируя на поверхности этой большущей скрипучей трубы. Вода лупит сверху по панцирю, и я пригибаю голову, пытаясь не потерять равновесия. Логичней всего было бы убраться с того места, куда падает вода, а затем прикинуть, куда направиться. Труба идет слегка под уклон, так что, наверное, если я пойду вверх, то, возможно, все получится… или вниз? Куда лучше? Я колеблюсь – и вот поэтому на меня никогда нельзя положиться, когда надо сделать выбор. Потому что пока я сижу тут на трубе в раздумьях, что-то трещит, рокочет и сдвигается, и внезапно оказывается так, что я уже не балансирую на трубе, а раскачиваюсь, свисая вниз вместе с целой ее секцией, когда один из швов лопается.

Этот кусок трубы все еще не отвалился окончательно. Типа вроде как. И теперь я цепляюсь за металл, как утопающий за соломинку и постепенно сползаю вниз, несмотря на отчаянную хватку, и все это время я слышу глухой, отдающийся призрачным эхо шум воды, разбивающейся о дно пропасти где-то далеко внизу. Ну, вот видите? Дыхание есть, можно орать. О да… вы только прислушайтесь к этому девчачьему визгу. Я почти рад, что рядом нет Рафа и он этого не слышит. Я уверен, он ни за что не дал бы мне забыть такое.

Раздается глухой стук, вся труба содрогается, и я сползаю вниз еще на десяток сантиметров. А затем из окружающей тьмы выстреливает рука и стискивает пальцы на моем запястье. Эта рука действует не очень-то нежно – огромные пальцы чуть не перемалывают мне кости, и я не могу сдержать еще один пронзительный вопль от внезапного шока. Этого я совсем не ожидал. Но вообще-то, рука появилась как раз вовремя, потому что тот кусок трубы, за который я цеплялся, в этот же момент отваливается уже полностью. Громко стонет рвущийся металл, раздается резкий скрежещущий звук, от которого мои волосы встали бы дыбом все, как один, если бы они у меня были… а затем я повисаю в темноте, вокруг меня хлещет вода, и от падения меня удерживает только эта неизвестно чья рука, сомкнувшаяся у меня на запястье.

Кстати сказать, я все еще верещу. Ну, а что еще я могу сделать в данной ситуации?

– Майки! – голос Лео. – Прекрати орать и дай мне вторую руку! – он кричит на меня, пытаясь перекрыть грохочущую воду, стук и скрежет падающей трубы и мой собственный вибрирующий вопль. Какую-то секунду до меня еще не доходит – а потом я вдруг осознаю, что тот, кто чуть до смерти не раздавил мое запястье на самом деле мой старший брат. Такое облегченье. Я не один. Как он сюда попал, я слегка растерян, но хей… я уже давно прекратил пытаться понять, как он умудряется делать половину из того, что он делает.

И как только до меня доходит, что у меня есть компания, реальность вновь заявляет о себе, и я осознаю, что его положение не намного лучше моего. Его лицо недалеко от моего, но он держит меня рукой за запястье, и я пытаюсь определить, как он… он висит вверх ногами. Он что, держится за обломок трубы пальцами ног?

Я еще пару секунд бесцельно раскачиваюсь в воздухе, а затем стискиваю зубы и взмахом посылаю свободную руку в темноту. Лео ловит второе мое запястье, на этот раз немного менее жестко, и какой-то момент мы оба просто висим неподвижно, прислушиваясь к последнему затихающему грохоту обломка трубы. Мне приходит в голову, что мой брат весьма преуспел в деле спасения кого-либо в последнюю секунду… а затем до меня также доходит, что в настоящий момент мы оба абсолютно слепы. Возможно, он не знал, где я, пока я не заверещал. И кто после этого скажет, что паника приносит только вред?

– Так, слушай меня, – он висит вниз головой где-то посреди темноты и пустоты, в сплетении каких-то старых труб, его тянет вниз черепаха, который чуть ли не бьется в истерике, вокруг хлещет вода и сыплются камни, грозящие убить их обоих, и все равно Лео умудряется говорить таким тоном, как будто у него Есть План. – Я сейчас тебя раскачаю и заброшу обратно на трубу.

Ну, про то, что план должен быть хорошим, я ничего не упомянул. Я дико таращусь вверх.
– Труба же сломана!

– Не вся! – кричит он в ответ. У него нет выбора – шум воды все еще оглушает, здоровенный водопад рядом с нами никуда не делся. По крайней мере, я сейчас полощусь не в самой его гуще. Внезапно, мне на нос падает что-то теплое – капля-другая. Ну супер, слюну-то ронять на меня зачем? Спасибище, Лео. – Иначе мы не сможем отсюда выбраться. Мне нужно, чтобы ты продержался сам всего несколько секунд. Сможешь это сделать?

Перевод: Лео нужно перевернуться в нормальное положение вверх головой, пока он не сорвался. Ага, ладно, понял. Я киваю, и только потом вспоминаю, что он все равно меня не видит. Но это уже неважно – прежде чем я успеваю что-нибудь сказать, я начинаю раскачиваться в темноте со скоростью, которая меня, мягко говоря, тревожит. Желудок тут же подкатывает к горлу. Единственный способ, каким он в данный момент мог бы достичь такой скорости, это если бы он от чего-то оттолкнулся, так что… какого хрена мы все еще не падаем? Или уже падаем, а я и не заметил… дурацкая мысль, знаете ли. Но в тот момент, когда она приходит мне на ум, у меня начинает по-настоящему кружиться голова.

И мне совсем не помогает, что Лео без слов тут же раскачивает нас обоих в обратном направлении. Очень похоже, будто мы раскачиваемся на большущей трапеции, только нашего трюка никто не видит. Блин, да я сам нас не вижу. А вот теперь у меня перед глазами эта нелепая картинка с группой акробатов в цирке, у которых завязаны глаза, и они пытаются понять, что происходит вокруг, прислушиваясь к случайным скрипам и драматичной музыке. Я почти готов захихикать, но в этот момент остаток трубы снова испускает тот мучительный стонущий звук.

Я уверен, что слышу, как Лео произносит бранное слово. И знаете, это пугает меня гораздо больше, чем все звуки, издаваемые трубой. Но тут же его хватка на мгновение становится такой сильной, что я вскрикиваю, в голове у меня проносится ряд сбивчивых изображений, когда он рывком дергает меня вверх, изогнувшись сам…

… и затем отпускает руки.

Я реагирую типа наполовину как ниндзя, наполовину как Майки. Я знаю, что он делает, и автоматически вытягиваю руки, пытаясь сообразить, где в темноте находится эта труба. Ну и да, я опять ору. Может, мне попытаться выдать мои крики за результат рефлекса выживания? «Но Лео, я же просто хотел удостовериться, что ты не потеряешь меня снова в темноте!» По крайней мере, я не настолько глупый, как любит думать обо мне Раф. Я слышу постоянный шум воды слева от себя и знаю, что именно там находится сломанная теперь труба. Лео хорошо прицелился. Я уже наверху и теперь быстро снижаюсь и хей… я всегда обладал абсолютно потрясающими рефлексами. С Чемпионом Битвы Нексус так просто не совладать, знаете ли.

И вот он я, приземляюсь на трубу с истинно кошачьей грацией. Удержать равновесие, выпрямиться и в позу! Ставлю сто баксов, никогда в жизни не выглядел лучше.

А потом труба под моими ногами проседает.

Знаете, сейчас я прямо счастлив, что вокруг темно и меня никто не видит. Я снова отпрыгиваю, пытаясь найти часть трубы, которая бы не падала. Приземляюсь, поскальзываюсь и, когда дрожь поверхности подо мной становится все сильнее, осознаю, что вся эта конструкция просто рухнет в любую секунду. И… и какого хрена, где Лео?! Надеюсь, он не…

… цеплялся за тот кусок трубы, который только что отвалился. О черт. Не, я не напуган. Я в ужасе. Он не мог упасть, он не мог бросить меня здесь одного…

– Леееооооо!

Мне надо будет запомнить одну вещь про крики. Ясно как день, они делают меня мишенью. В момент, когда я кричу, Лео меня ударяет. Не в смысле бьет, просто врезается в меня и сбивает с трубы. Я бы перепугался из-за этого, но столкновение мне напомнило о том, что мои ребра чувствуют себя как-то неважно, и острая боль, вцепившаяся когтями мне в бок, лишает меня возможности сделать что-то еще. Хотя думаю, мне удается испустить слабый писк.

А затем его рука обвивает меня и крепко держит, и он спокойно говорит мне на ухо:
– Все хорошо, Майки. Я тебя держу.

Ой, блииин, ну как тут устоять? Особенно если учесть, как я только что пищал.
– Ты держишь меня? – Лоис Лейн*, умри от зависти. – А кто держит тебя?

Он ничего не отвечает. Ну конечно, не отвечает. Скорее всего, Лео даже не понял эту шутку, он как-то не фанат Супермена. Хотя не сказать, что меня это сейчас волнует. Он теплее, чем поверхность трубы, и мы определенно не падаем вниз навстречу нашей печальной судьбе. Вообще-то, мы раскачиваемся туда-сюда. У Лео же был с собой крюк, его использование входило в наши хитроумные планы на вечер до того момента, как земля у нас под ногами так доброжелательно опрокинулась кверху дном. Так что я немного изворачиваюсь в его объятиях и сцепляю руки у него за шеей, чтобы он смог освободить свою руку, потому что я знаю, что она ему понадобится.

Хм, а тут уютно. Опять не могу сдержаться и хихикаю ему в пластрон. Привет, меня зовут Микеланджело, и сегодня я буду вашей барышней в беде! Я прям вижу, как он бросает озадаченный взгляд на мою макушку. А потом это слышно в его голосе, такой странный тон, как будто он пытается понять, что я думаю. О, он, наверное, считает, что у меня шок. Нет у меня никакого шока. Конечно, нет.

– Держись, – наконец произносит он. Как будто я могу еще что-то сделать. Прошу любить и жаловать, Лео, мастер ниндзюцу, медитации, специалист по доведению Рафа до белого каления и Капитан Очевидность.

Но это ничего. У него есть и хорошие качества! Например… я знаю, что он ни за что на свете не даст одному из нас упасть. А еще у меня болят ребра… и давайте посмотрим правде в глаза, последние несколько минут были весьма активными. Сейчас мой пульс приходит в норму, и все, что мне хочется делать, это держаться и ждать, пока он каким-то образом не спустит нас вниз. А мы не висим на месте. Я не совсем уверен, но по тому, как мы двигаемся, мне кажется, он как-то цепляется за стену. В какой-то момент я слышал непонятный свист и я почти уверен, что он использовал веревку, чтобы подстраховаться на неустойчивом пятачке и попытаться разобраться, куда двигать дальше. Но я по-прежнему ничего не вижу. Лео привычней работать, не используя зрение и все такое… надеюсь, это что-то да значит.

Ну разумеется, когда мы все таки срываемся в свободное падение, меня снова охватывает паника, и я мучительно пытаюсь сообразить, что случилось. Может, веревка не выдержала? Но Лео молчит, только снова обхватывает меня той же рукой, так что я прихожу к выходу, что так было запланировано. А потом мы приземляемся в грязь и воду и скользим, но под всей этой жижей определенно находится твердая земля. Скользкая, но надежная. Более-менее. Я все еще слышу шум падающей воды, он становится слабее. Мы минуем водопад. Похоже, он нашел какой-то карниз или что-то вроде. Надеюсь, этого будет достаточно.

---------

– Ты в порядке?
– Лучше не бывает.

Ну да, я вру, и нам обоим это известно. Но у меня просто все болит, а что не болит, то ноет – и не то, чтобы кто-нибудь из нас смог сейчас что-нибудь сделать по этому поводу. И сказать мне больше нечего. Я слишком занят, пытаясь вновь обрести контроль над своими нервами, чтобы я снова смог действовать как черепашка-ниндзя. Ну, знаете. Это типа противоположность абсолютному нытику и хлюпику. И почему здесь обязательно должно быть так темно?

Вскоре шум воды совсем стихает. Там, где мы сидим, все еще очень сыро – сюда долетали брызги, вода висела в воздухе как моросящий дождик – но и это прекращается, как только иссякает водопад. Не мог же он литься вечно; там, наверху, откуда мы свалились, просто закончилась вода. Как будто спустили огроменную подземную ванну, что-то типа того.

Мы сидим, прижавшись панцирями к камням, восстанавливаем дыхание и слушаем, как шум воды постепенно сходит на нет. Я знаю, что Лео успел слегка «оглядеться» вокруг… ну, я слышал, как он очень осторожно обошел наше укрытие. Он нашел край и тут же отскочил назад. Лео сказал, что, судя по ощущениям, отсюда вымыло большой пласт земли, этот карниз был когда-то намного больше… очевидно, ровная поверхность у него под ногами внезапно превратилась в склон, а затем в обрыв. Я не хочу даже размышлять о том, как он узнал про обрыв. Сейчас мы оба в безопасности и можем отдохнуть. Я начинаю ощущать каждый синяк, который получил по пути сюда. И мои ребра… дышать больно. Кстати сказать, а как, в таком случае, мне удалось так орать ранее?

Кажется, Лео читает мои мысли. Спустя всего пару секунд он спрашивает:
– Как сильно ты пострадал?

Думаю, он каким-то образом заметил, что у меня прерывистое дыхание. Я подумываю о том, чтобы отмахнуться от его вопроса, но подозреваю, что это просто приведет к тому, что Лео замкнется в этаком знающем молчании. Закончится все дело тем, что я все равно все выложу, просто чтобы он прекратил молчать. Так что я решаю признаться.
– Все болит. И еще, кажется, я типа помял ребра.
– Помял или сломал?

Я задумываюсь. Дышать больно, но по настоящему острую боль я испытал, только когда Лео врезался в меня и сшиб с трубы. – Помял. Все будет норм.

Он вздыхает. Мне от этого становится тепло и пушисто, ну знаете? Я просто знаю, какой Лео из себя. Обо всем беспокоится. Интересно, а квадратик с подписью «застрял с младшим братом где-то во тьме» тоже можно найти в той воображаемой схеме разработанных планов? Могу поспорить, сейчас он обдумывает, как нам отсюда выбраться. И он же беспокоится не только о нас двоих. Как только у меня в голове прочно устаканивается мысль, что я не собираюсь в ближайшем будущем срываться в падение навстречу роковой судьбе, я рискую спросить.
– Дон и Раф?

– С ними все хорошо, – отзывается он. – Раф не провалился так быстро, как это получилось с тобой, а Дон и вообще не падал. Надеюсь, сейчас они уже на пути к убежищу.

А, ну да. Дон выловил Рафа – это последние слова Лео, что я расслышал наверху. Там наверное творится такое смешай господи, но если им удастся обойти эту разруху и найти дорогу к мастеру Сплинтеру, тогда, скорее всего, они сразу же загрузят туннелер и двинут нас искать. Это очень приятная мысль. Интересно, а как они нас разыщут? А потом я вспоминаю. А потом сразу впадаю в панику, потому что лихорадочно порывшись у себя за поясом, я выуживаю оттуда только свои нунчаки. Все остальное я растерял, когда падал.

А затем в темноте слабо вспыхивает зеленоватый свет и я наконец-то вижу лицо Лео, который улыбается мне в свете открытого телефона такой редкой для него улыбкой. Свет неровный и слабый, и не нужно быть гением, чтобы догадаться, что батарейка на исходе. Наверное, телефону сильно досталось, слишком много воды и суровых столкновений по пути сюда. Использовать его нельзя. Но…

…свет. Клянусь, я больше никогда не буду относиться к нему как к должному. Даже этот слабенький свет экранчика телефона кажется таким милым.

– Все нормально, – говорит Лео. – Они смогут отследить сигнал моего телефона. Думаю, трекер должен будт работать, даже если сам телефон сломан.

Так что теперь у меня на лице идиотская улыбка, потому что теперь все будет просто прекрасно. Дон и Раф скорее всего спустятся сюда в течение часа на туннелере, а потом мы все вместе сможем отправиться домой, и я смогу принять душ и завалиться в постель на денек-другой. Дон нам будет рассказывать свои теории по поводу обвала в канализации, а Раф просто будет хмуриться. Ну, потому что он, знаете ли, Раф. Хех.

Лео рассматривает меня в слабом свете, окидывая меня таким сосредоточенным взглядом, что становится ясно, что он проводит инвентаризацию. Интересно, насколько плохо я выгляжу. Конечно, синяков я себе насажал будь здоров, но я не истекаю кровью или что-нибудь типа того. По-любому, у Лео синяков должно быть не меньше. Он пристально смотрит на мой нос, и взгляд у него какой-то странный, и я не имею понятия, почему. Мне кажется, уж лицо-то у меня практически не пострадало. Я его очень старательно закрывал половину времени.

Я озадаченно провожу тыльной стороной ладони по лицу и чуть отвожу руку, чтобы осмотреть ее при свете. И… мда, у меня идет кровь. В смысле, у меня на руке оказывается кровь. А я даже не помню, чтобы я где-то поранился. Лео с тихим вздохом откидывается назад, и свет экранчика наконец совсем гаснет. Я слышу, как он со щелчком закрывает телефон, и до меня доходит, что вздох звучал облегченно. Не понял. У меня же кровь идет, а он рад?

У меня занимает несколько секунд, чтобы сообразить, и все встает на свои места. Мои пальцы ощупывают все лицо, и там нет никаких ран, и вот тогда до меня и доходит. Это не моя кровь. Лео тогда уронил на меня не слюну. На меня капнула его кровь.

(продолжение следует)

* вообще-то, Underdark можно перевести как Подземье – это территории в литературно-игровой вселенной Forgotten Realms, расположенные под поверхностью Фаэруна (одного из субконтинентов планеты Абейр-торил), лабиринт пещер и тоннелей. Но мне почему-то не понравилось это название, поэтому я перевела так, как перевела, и сделала эту ссылку.

* Лоис Лейн— персонаж комиксов о Супермене, его возлюбленная.

Классно, твоя новая работа))
Умеешь же ты выбирать фан-фики

Я сразу поняла, что это кровь. Жесть, Лео, ты реально супер-черепашка. Только летать пока не умеешь х)
Я скучала по твоим работам

@Kifanya, спасибо за новый фанф, он такой захватывающий! И перевод, конечно, как всегда на высоте=) Буду с нетерпением ждать проду)

ВАМ спасибо! Вы такие клевые, я-то по вам как соскучилась. Только... это ж не моя работа, я просто перевожу


Глава 1 (часть 2)

Мда, скажем отдыху «пока». О да, Лео. Спасибо тебе огромное. Вот теперь я серьезно перепуган, потому что вокруг темно хоть глаз выколи, а он может тут сидеть с наполовину оторванной рукой или еще чем похуже, а я даже не могу ничего разглядеть. И естественно, он не признается. Обвинять его в этом бесполезно. К настоящему времени мы все уже поняли, что из себя представляет Лео. Я просто протягиваю руку в темноту, хватаю его за панцирь, подтягивая к себе, и использую самую лучшую вариацию своего Очень Делового Тона.
– Где у тебя рана?

Он молчит пару секунд. На самом деле, я думаю, что он удивлен. А потом он отвечает:
– Это просто царапина. Это не так уж важно…

– Просто царапина?! – я всплескиваю руками. Ох, как же я разозлен. – Ты кровь разбрызгал мне по всему лицу, и говоришь, что это просто царапина? Немедленно говори, где! Насколько серьезная?

Он снова вздыхает, на этот раз это звук беспредельного терпения. Ну или бесконечного, неважно.

– Послушай, Микеланджело…
– Послушай, Леонардо…

Клянусь, искусство передразнивания – это дар. Моя выходка мгновенно его затыкает. Но затем он удивляет меня – я снова чувствую на запястье его пальцы, он перебирает ими вниз по руке, так, чтобы взять меня за кисть. На секунду я впадаю в полнейшую панику. Я всерьез готов услышать, как он спокойно готов поведать мне о том, что потерял ногу, или еще что-нибудь в этом роде. Ну, или нет. В смысле, такое я бы, наверное, уже заметил. Но вместо этого он всего лишь задерживает мою ладонь в руке на пару секунд, а потом опускает ее и прижимает к своей ноге.

– Сам потрогай, – мягко говорит он. – Я все равно не могу тебе показать. Майки, я серьезно. Рана совсем неопасная.

Хм, вот он я, в полной темноте поглаживаю по ноге собственного брата. Блин, сколько же плоских шуточек можно выдать по этому поводу. Но я держу рот на замке, позволяя ему провести моей ладонью вдоль мышц на ноге. Я чувствую пальцами порез в верхней части бедра, но рана узкая и вроде бы неглубокая, хотя и длинная – продолжается до колена и чуть ниже. И кровотечения уже нет. Должно быть, он поранился как раз перед тем, как схватить меня в первый раз. Теперь, когда я над этим задумываюсь, я понимаю, что, скорее всего, он оцарапался об острый край сломанной трубы.

Но так-то он прав. Он тут не истекает кровью до смерти, или еще что. Ух ты. В кои-то веки Лео говорит, что у него просто царапина, и у него действительно просто царапина. Просто фильм в одиннадцать.

– Доволен?
В его голосе слышна веселая нотка, и я ухмыляюсь в темноту в его направлении, хотя он и не может меня видеть.
– Блиин, бабуля Лео, у тебя такие жирные бедра…

А у Лео действительно отлично получается прицеливаться, даже в темноте. Или я об этом уже упоминал? Но он деликатнее Рафа, когда трескает меня по затылку. Хех.

Очень надеюсь, что с Рафом на самом деле все в порядке. И с Доном тоже.

– Ладно, – Лео поднимается и я моргаю в направлении его голоса. – Если ты чувствуешь себя настолько хорошо, чтобы отпускать плоские шуточки, то нам пора идти.

– А зачем нам куда-то идти? – я растерян. А еще у меня сразу появляется какое-то нехорошее чувство. – Это место же не собирается типа обрушиваться, или как?
– Нет, Майки, не думаю, – ободряюще говорит он. – Но нам нужно посмотреть, сможем ли мы самостоятельно найти способ выбраться наверх.

Ничего не понимаю. Разве не безопаснее нам просто побыть тут и подождать спасения? В смысле… Дон! Туннелер! Полное драматизма спасение наших жизней, перед которым поблекнут все деяния службы спасения 911! Ну… слегка побледнеют…

– Мы не можем рассчитывать на то, что Дон отследит нас здесь, – добавляет Лео, словно точно знает, о чем я думаю. – Возможно, они оказались отрезаны от убежища. У Дона может не получиться добраться дотуда в ближайшее время и отследить сигнал. Возможно… Рафу потребуется отдых.

Короткая пауза дает мне понять, что Лео не на сто процентов уверен, что с Рафом все в порядке. Что логично… Лео нырнул за мной до того, как успел в этом удостовериться. И он обеспокоен. Из-за чего меня тоже охватывает беспокойство. Хотя, конечно, последнее, что я слышал от Рафа, было целой чередой таких ругательств, от которых и у Кейси бы уши в трубочку свернулись, так что… это хороший признак.

– Лео, с ними все будет хорошо, – ободрение может работать в обе стороны, правда ведь? Я вслепую протягиваю руку куда-то в темноту, и он снова сжимает ее, осторожно помогая мне подняться на ноги.
Лео какое-то мгновение молчит. А затем произносит:
– Да. Возможно. Но… я должен тебе сказать, – он прикасается к моему плечу. – Даже если Дон прямо сейчас уже добрался до убежища и собирает все свое поисковое и спасательное снаряжение, скорее всего он придет за нами пешком.

– Чего? Почему это?
– Земля здесь очень неустойчивая, – поясняет он. Внезапно я слышу негромкий треск и подпрыгиваю от неожиданности. – Этот… что бы это ни был за взрыв, он создал трещины в целом слое твердой почвы. Не думаю, что Донни рискнет использовать туннелер. Он слишком тяжелый. Риск может быть слишком велик.

Целую секунду я еще ничего не понимаю. А затем до меня доходит, что он прав. Попытка пробить туннель с использованием тяжелой машины через пласт земли, который просто пронизан большими и маленькими трещинами просто будет напрашиваться на печальный исход.

Мдя… зараза. Похоже, это по-любому означает долгое ожидание.

Слышен еще один треск, и я снова вздрагиваю. Рука Лео исчезает с моего плеча.
– А… Лео?

– Продолжай разговаривать, Майки, – его голос… стоп, он взбирается вверх. Вот что это был за треск. У него с собой когти шуко. Хорошо, что хоть один из нас не растерял весь свой снаряж. А вообще мог бы и предупредить меня, черт его побери. Разве он не знает, как легко я пугаюсь?
– Продолжать разговаривать?

– Я тебя не вижу, – я слышу, как он размеренно карабкается вверх по каменной стене. Наверное, ищет выход. Медленно и верно. – Так что поработай маяком, чтобы я знал, где ты находишься.

– А, ясно, – не могу удержаться и не подразнить его. – Не хочешь чувствовать себя одиноким и покинутым?

– Майки… – его голос звучит слегка раздраженно. – Ты бы предпочел, чтобы я тебя потерял?

Не, ну если выразить это таким образом… Я издаю слабый смешок.
– Хех… так… как ты думаешь, мы глубоко свалились?

Он секунду молчит. Я не возражаю. Мне слышно, как он стукает когтями шуко по каменной поверхности, так что я точно знаю, где он находится. Лео сама сосредоточенность – сейчас он пытается найти лазейку наружу. Но я знаю, что он всерьез обдумывает мой вопрос.
– Не слишком глубоко, – наконец произносит он. – Если на этом уровне еще проходят трубы.

– Все равно довольно далеко от поверхности, а?
– Да.
– Лео?
– Да?
– А у тебя есть с собой что-нибудь поесть?

Он смеется. Не, вот это мило. Он не так-то часто это проделывает, а когда такое происходит, то смеется он надо мной.
– Боюсь, тебе придется какое-то время походить голодным.

Ох, мне не нравится эта идея.
– А насколько долго будет это «какое-то время», Бесстрашный Лидер? Часы? Дни? – я уже чувствую голод. – Недели?
– Сильно сомневаюсь, что недели, – тон его голоса снова становится спокойным. Правильно, Лео. Успокаивай своего младшего братика. – Хотя возможно это будет продолжаться дольше, чем один день. Но не более двух.

– Два дня?! – я снова вскрикиваю. – Ты хочешь, чтобы мы в течение двух дней помирали с голоду?

– «Хочешь» - это не то слово, которое я бы использовал в данном случае, – он сдвинулся вбок по поверхности стены, а не вверх. Наверное, он «осматривается» вокруг, прежде чем искать еще выше. – Но найти нас будет довольно сложно. Вот почему мы должны идти. Если мы сможем выбраться на более устойчивый уровень, нас будет легче отыскать. А может быть, у нас получится встретиться с Доном и Рафом на полпути. И, Майки, за два дня мы не умрем.

– Это ты так говоришь!
Он снова негромко смеется.
– Я тебе мороженое куплю, когда мы доберемся до дома.

Я возмущенно фыркаю и скрещиваю руки на груди.
– Свежо предание. Жалко, что ты не заныкал пакетик чипсов за ремнем. Все остальное-то ты захватил. Чувак, ты реально как бойскаут.
– Не совсем.
– Не совсем бойскаут?
– Не совсем все захватил, – сухо поправляет он.
– Ха. И что же ты забыл?

Он не отвечает минуту, может две. Я слышу, что теперь он забрался еще выше; достиг верхнего края нашего карниза, наверное. Так что сейчас он поднимется еще на пару метров, и начнет обшаривать следующую часть поверхности. Типа как один из тех маленьких космических захватчиков из игры на приставке. Ой, мне в голове совсем не нужна была картинка восьмибитного Леонардо, издающего звуки как в допотопной аркадной игрушке и стреляющего в меня лазерами…

– Микеланджело, – его голос звучит рассерженно. – Над чем ты смеешься?
– Ни над чем, – ни над чем таким, что бы он понял, во всяком случае. Я все еще ухмыляюсь, как ненормальный. Этот образ будет развлекать меня еще очень долгое время. – Так что ты там забыл?

Он снова не отвечает. Кажется, он пытается понять, смеялся ли я над ним, или просто сорвался. А когда он начинает говорить, его голос звучит так тихо, что я едва его слышу.
– Мои мечи.

Улыбка моментально пропадает с моего лица.
– Ты… а как ты мог их забыть? – ради бога, они же прикреплены у него за спиной. И не выхватил же он их, чтобы сразиться со взрывом. Как он мог… если только он не специально…

– Майки, я снял перевязь с ними. Наверное, они сейчас у Дона.

Я все пытаюсь уложить его слова в голове. В смысле, Лео и его мечи, это же одно целое. Понять не могу, зачем бы ему понадобилось намеренно отбрасывать их в сторону. Так что я храню молчание, пока он продолжает свои поисковые работы, ища выход, которого тут может и не быть. Что-нибудь такое, через что мы могли бы пролезть без больших проблем…

И вот тут-то до меня доходит. Мои нунчаки очень даже хорошо и удобно убираются у меня за ремнем, тесно прижимаясь к пластрону. А у Лео… Теперь у меня в голове жуткая картинка. Как мой старший брат ныряет следом за мной, пытаясь извернуться и протиснуться сквозь тесные, заполненные водой трещины и узкие дыры, а у него над плечами торчит пара рукоятей. У него не получилось бы, не расстанься он с мечами. Скорее всего, закончилось бы тем, что его заклинило бы в одной из расселин. Он бы утонул, вместо того, чтобы протиснуться вслед за мной…

– Что-то нашел.

Я растерянно моргаю при этих словах и вглядываюсь в общем направлении его голоса. Я слышу, как он ерзает, устраиваясь поудобнее где-то высоко надо мной, так что осторожно пробираюсь поближе, чтобы встать как раз под ним.

– Майки, дай мне пару секунд. Я хочу посмотреть, ведет ли этот проход куда-нибудь.
– Конечно, – отзываюсь я и неуверенно добавляю, – Эмм… Лео?
– Да?
Я переминаюсь с ноги на ногу.
– Я просто хотел сказать… спасибо. За… за то, что нырнул за мной и вообще.

– Ну не мог же я оставить тебя одного в темноте, – он улыбается. Спорю на что угодно, улыбается. Наверное, это его способ сказать «пожалуйста». Его голос теперь звучит отдаленно… он забрался в эту свою свеженайденную норку и ощупывает, что там есть. Думаю, это хороший знак.

После этого я какое-то время его не слышу… то есть, я слышу, как он шуршит. Теперь звуки доносятся очень приглушенно. Но пока он двигается так размеренно, я уверен, что с ним все в порядке. Я стою у подножия стены и пытаюсь убедить себя в том, что кромешная тьма совсем не действует мне на нервы.

– Майки, лови…
По крайней мере, в этот раз он меня предупредил. Я не верещу, когда конец разворачивающейся веревки стукает меня по плечу, я лишь отпрыгиваю назад и чуть не шлепаюсь, запутавшись в своих двоих. Большущее спасибо.

– …этот тоннель на ощупь достаточно гладкий, – он крепко и уверенно держит веревку, чтобы я смог вскарабкаться к нему наверх. – Он не очень широкий, но, кажется, это водосток.
– Это значит, что нам опять придется мокнуть? – кисло спрашиваю я.
– Возможно, но я так не думаю. Он сухой, – Лео протягивает мне руку, помогая перебраться через кромку, и сразу кладет мне ладонь на панцирь. – Не приподнимайся. Ударишься головой.

Я хихикаю над его замечанием. Похоже, оно означает, что Лео тут уже приложился. Он прав… камень под моими руками очень гладкий. Этот тоннель не создан человеком, да и неважно. Если его проточила вода, тогда где-то наверху должно оказаться входное отверстие.
А подъем наверх – это хорошо.

---------

Тоннель местами очень даже тесный. Иногда здесь можно проползти на четвереньках, а иногда приходится прижиматься к полу животом, протискиваясь сквозь дыры как червяк. Большую проблему представляют собой наши панцири – если бы мы были людьми, было бы намного легче. А так мы немного шире в размерах.

Как бы то ни было, я все время врезаюсь лицом в ноги Лео. Знаете, это по меньшей мере противно… в смысле, хей, мы же целыми днями шляемся по канализации босиком. А Лео пахнет канализацией, и потом, и кровью, и даже хотя я знаю, что кровь у него больше не идет, все равно это все вызывает у меня тошноту.

– Эй, Лео. Ты не можешь двигаться быстрее?
– Нет, – коротко отзывается он. Теперь он вообще остановился, и я начинаю беспокоиться, не случилось ли самое плохое, не оказалось ли так, что тоннель слишком узок для нас. Мне слышно, как он ерзает в темноте, и я знаю, что он теснее прижимается животом к полу. Супер. Пора опять принимать неудобное положение.

И тут до меня доносится пронивнющий скрип. Несомненно, звук, который возникает, когда по школьной доске царапают ногтями, не идет ни в какое сравнение со скрипом, получающимся от шкрябания панцирем по твердому камню. Я морщусь. И не только потому, что панцирю Лео и так уже немало досталось совсем недавно, но и… через несколько секунд мне предстоит то же самое. Было бы круто, если бы мы были типа как крабы-отшельники. Просто вылезли бы из своих панцирей и потащили бы их за собой…

…ха. Крабы-ниндзя, ну уж нет.

– Лео, ты как там?
– Погоди секунду…

Я почти ожидаю услышать выразительный хлопок, как звук пробки из бутылки, но впереди просто затихает скрип. В темноте слышен вздох Лео.
– Тесное местечко. Но мне кажется, мы почти добрались.

– И почему ты так уверен? – невинно спрашиваю я. – Там что, виден свет в конце тоннеля?
Несомненно, это стоило несильного тычка ногой в лицо. Ну, ладно, я это заслужил.
– Воздух пахнет по-другому. Больше землей, меньше камнем, – он делает секундную паузу и добавляет, – мне кажется, я чувствую запах… канализации.

Моя очередь протискиваться через эту крохотную дырку. Ооох, мой бедный панцирь. Вообще-то, бедные мои ребра. Больно.
– Ты уверен… – дыхание прерывается, – что это не от нас запах?
– Уверен.

Ненавижу этот тоннель. Ненавижу, когда мне больно. Ненавижу быть потерянным. И естественно, меня уже подташнивает от того, что я не вижу света.

– Значит ли это, что мы почти вернулись в нормальные канализационные тоннели? – с надеждой спрашиваю я.

Он ничего не отвечает. Я продолжаю продираться вперед, и чуть не подпрыгиваю, когда чувствую, как его руки касаются моих, указывая мне путь. Ох. Очевидно, это и был конец тоннеля. Мы снова можем стоять во весь рост. Не то, чтобы я собирался этим заниматься в ближайшие пару минут. Я отнимаю у него руки и обвиваю ими свой пластрон, мечтая ослабить боль.

– Не думаю, – говорит он. – Этот запах может доноситься довольно-таки издалека. Но… может быть, мы ближе, чем думали. Ты в порядке?
– Ничего такого, что нельзя было бы исправить с помощью пиццы и горячей ванны. Просто дай мне минутку.

Он не отвечает. Я знаю, что он стоит совсем рядом – его ладонь только что опустилась мне на плечо. Лео переживает. Но мы реально мало что можем сейчас сделать для моих больных ребер. И конечно же, Лео волнует еще и то, что мы сейчас находимся в месте, которое не можем разглядеть, планировка которого нам неизвестна, что мы не знаем, где здесь выход и есть ли он вообще. Найти путь наверх будет трудно. Я слышу в темноте какой-то щелчок и догадываюсь, что Лео открыл свой телефон. Может быть, пытается убедить его еще разок нам посветить.

Я чувствую на локте что-то влажное. Странно. Это новое место, где мы оказались, тоже сыровато, но я что-то не припомню, чтобы влезал локтем в какую-нибудь лужу. Я поднимаю руку, чтобы понюхать ее и отдергиваюсь назад. Кровь. Должно быть, прополз по ней по тоннелю.
– Эмм, Лео? У тебя снова кровь пошла.

– Я знаю, – голос Лео звучит спокойно. – Просто ободрался о камень, вот и все. Все будет хорошо.

Я сердито зыркаю в его направлении, точно зная, что он все равно меня не увидит.
– Не будет, если ты будешь и дальше продолжать тревожить рану, чтоб она открылась. Ты не можешь ее забинтовать?
– Эффективно не могу.

О. Ну да, глупый Майки. Не то, чтобы у нас тут с собой вообще были бинты, а этот порез достаточно длинный, так что наших бандан просто не хватит, чтобы его закрыть. Ну, замечательно. Я упрямо поднимаюсь на ноги. Думаю, с этого момента и дальше всю работу, требующую усилий, буду выполнять я. Не могу позволить Лео продолжать разливать повсюду свою кровь.

– Ну и… – разглядывание окрестностей оказывается пустой тратой времени. Я по-прежнему не вижу ни зги. – Теперь куда?

Я слышу, как он постукивает по стенам, и впервые осознаю, что здесь вообще есть стены. Так что я отворачиваюсь в противоположную от него сторону и осторожно иду вперед, вытянув руки перед собой. Я врезаюсь во что-то твердое и вздрагиваю от неожиданности. Но тут же понимаю, что это то, что я искал, твердая поверхность. Проведя руками по своей находке я осознаю кое-что еще: она создана человеком. Кирпичи. И если Лео обстукивает противоположную стенку прямо за моей спиной…

Здорово. Мы стоим в проходе. Эта мысль сразу поднимает мне настроение. Проходы обычно ведут к каким-то местам. Я знаю, что Лео пришел к тому же заключению, так что я не утруждаюсь высказывая очевидное. Я просто спрашиваю его:
– В какую сторону?

Он молчит, и я знаю, что он пытается сообразить, в какой стороне от этого места должно находиться убежище. Я понятия не имею даже в какую сторону мы сейчас стоим лицом… потерял всякую ориентацию в пространстве, когда Лео играл в игру «раскрути черепашку».

– Сюда, – наконец произносит он.
– Супер. А сюда это куда?

Его пальцы скользят по моей руке, затем спускаются к кисти, и он берет меня за руку.
– В эту сторону. Пойдем.
Я позволяю ему повести себя вдоль по проходу. Он прав – под ногами у нас земля. Она не очень-то чистая, судя по ощущениям, по тому, как она месивом просачивается между пальцами ног… она сырая и склизская на ощупь, и я не могу не задуматься о том, что, может, запах канализации появился здесь вместе с потоком воды, которая просочилась сверху. Я не знаю, насколько высоко мы поднялись по водостоку… кажется, мы ползли по нему целую вечность, но подъем был не очень крутой. Может, всего метра на три. Может, на пять. Не больше.

И все же я придерживаюсь своего предыдущего утверждения: проход – это хорошо, это офигенски лучше, чем осыпающийся карниз посреди хрен-знает-гдении. Я веду пальцами левой руки по стене, вдоль которой иду, так, чтобы идти прямо. Я слышу слабые царапающие звуки время от времени, и понимаю, что Лео делает то же самое, касаясь стены справа. Кажется, этот коридор достаточно широк, чтобы пара черепах могла спокойно устроить себе тут вечернюю прогулку.

(...продолжение следует...)

Лео что-то утаивает, по-любому у него есть более серьезная рана. А царапину показал, чтобы брата успокоить..

Глава 1 (часть 3)

Я иду чуть позади своего старшего брата, он держит меня за руку, и все мое внимание сосредоточено на кирпичной кладке, которую я ощупываю кончиками пальцев другой руки. Стены в неважном состоянии – кирпичи лежат неровно, и порой я ощущаю под рукой дыры, там, где стенка обвалилась. В какой-то момент я ударяюсь пальцами ноги об выпавший кирпич, издаю вопль и чуть не падаю на Лео. Как глупо. У меня ребра помяты, а теперь еще и пальцы на ноге разбил.

После этого происшествия я двигаюсь еще более осторожно. По крайней мере, мы идем не слишком быстро… может, Лео и хочет побыстрее попасть домой, но он реально не торопится. Мы не можем позволить себе ошибаться в такой темноте.

Мда, похоже, это самая скучная часть нашего путешествия. Мы идем. Останавливаемся перевести дыхание. Иногда натыкаемся на целую кучу обломков, через которые нам приходится перебираться – вот это невесело. Время идет. Интересно, а сколько сейчас на самом деле времени… мы ушли из убежища где-то как раз перед полуночью. Теперь точное время никак не выяснишь. Мы находим парочку ответвлений от нашего коридора, и каждый раз задерживаемся, потому что лучшее, что мы можем сделать – это попытаться угадать, куда идти. Думаю, Лео еще хотя бы приблизительно ощущает общее направление, хотя и он все больше и больше сомневается, так что может и нет. Но я надеюсь, что да.

Время от времени он спрашивает, как у меня дела. Кроме этого он почти ничего не произносит. Наверное, слишком занят, размышляя о том, какая на нем ответственность, ведь он ведет нас навстречу нашей судьбе, ну или как-то так. В смысле, вполне возможно, что мы просто ходим кругами, и ему это известно. Но он по-прежнему держит меня за руку. На секунду мне в голову приходит мысль: а что, если ему тоже не хочется чувствовать себя одиноким в темноте? Эта мысль заставляет меня заулыбаться. Ну, а почему нет? Лео ненамного старше меня.

Хехех. Похоже, моя задача – отвлечь его от тяжких раздумий.

– Итак…
– Итак?
– Я просто размышляю, как нам убить время, – жизнерадостно говорю я. – Может, какие-нибудь игры… ничего не приходит в голову?
– Я уверен, что ты готов выдвинуть предложение.

Оо, да он брал уроки по использованию сарказма у Рафа. Я ухмыляюсь в темноту.
– Думаю, про «Я шпион»* и заикаться не стоит…
Он негромко смеется в ответ.
– Правильно думаешь.
– Тогда как насчет… мм… – я спотыкаюсь. – …салочек?
– Салочек, – медленно повторяет он.
– Ага!
– В темноте. Здесь.

– Тогда жмурки?
– Майки…
– Что? – я сама невинность, клянусь. – У тебя есть идеи получше?
– Как насчет «Следуя за лидером»? – устало произносит он.
– Ой. Лео, знаешь, я давно хотел с тобой поговорить по поводу твоих так называемых каламбуров…

Он резко дергает меня за руку, и я спотыкаюсь и с воплем чуть не падаю вперед, но в этот момент он меня отпускает. Лео ударяется о землю с глухим стуком. Это было… реально неожиданно. Я падаю на колени рядом с ним, нащупываю в темноте его руку, несколько раз промахиваясь, и вцепляюсь в нее мертвой хваткой, пока он пытается подняться.
– Чувак! Что стряслось?!

Он бормочет что-то так тихо, что мне едва слышно. В смысле, кажется, он в порядке. Он встает, и я слышу, как он смущенно отряхивает с себя землю. Только тогда до меня доходит, что именно он сказал.
И я скалюсь во все тридцать два зуба.

– Лео, повтори-ка? Я тебя не расслышал.
– Все ты расслышал, – ворчит он.
– Ты споткнулся, – он споткнулся. – О собственные ноги? – поверить не могу, что наш Просветленный споткнулся. Я хихикаю в темноте.

– О какой-то мусор, – огрызается он, по какой-то причине его голос звучит слегка виновато. Он снова берет меня за руку и идет дальше, широко шагая и едва не таща меня за собой. – Я не идеален, Майки.
– Да расслабься, Лео. Это ж не конец света, – я все еще ухмыляюсь, хотя ни за что не признаюсь в этом. Ну… во всяком случае, не Лео. А вот Раф и Дон смогут позже оценить ситуацию по полной. Хех. – Нам это и так известно. Помнишь, когда ты случайно…

Я замираю на месте, практически рывком заставляя Лео остановиться. Моя левая рука, которой я почти уже на автомате проводил по поверхности стены, только что сомкнулась на чем-то металлическом.
Он моментально понимает, что я заткнулся не из чувства самосохранения.
– Что ты там нашел?

Я не отзываюсь целую секунду – я хочу удостовериться. Я ощупываю металлический предмет; его поверхность неровная и покрыта ржавчиной, я чувствую, как с нее осыпаются какие-то хлопья. Может, облезшая краска? Металлический прут тянется вверх по стене. Местами на нем чувствуются небольшие вмятины, но… я тянусь дальше, ощупываю кирпичи и нахожу, наконец, то, что искал. Перекладины.
Это лестница.

– Бро? – я с большим облегчением улыбаюсь. – Мы нашли путь наверх.
Лео вздыхает.
– Это хорошо.
– Моя очередь. Я хочу посмотреть, куда она ведет.

Он не спорит по этому поводу. В конце концов, это я нашел лестницу, так что у меня преимущество. Ну… и кроме того, лестница на ощупь настолько старая, что могу поспорить, тут есть и сломанные ступеньки и все подобные проблемы, а я бы как-то предпочел, чтобы Лео не нашел еще один способ опять испачкать меня своей кровью. Так что лучше я сперва удостоверюсь, что эта штука нас выдержит.

– Только смотри, осторожнее, – вот и все, что он мне говорит.
Он перемещает руки на лестницу, чтобы придержать ее для меня, и я вскарабкиваюсь на первую перекладину, которую мне удалось нащупать. Она негромко скрипит под моим весом, но не подается. Встречаются сломанные перекладины: некоторые перекошены на сторону, а каких-то вообще нет. Эта штуковина реально старая. Все это место просто древнее, хотя… не могу не задуматься, где это мы оказались. Катакомбы, а может еще что. Я помню, Дон однажды рассказывал о том, что можно встретить внизу – типа, старые пути доставки секретной почты, проходы между госпиталями, но мне кажется, это все должно быть уровнем повыше, а не где мы сейчас. Тогда меня это как-то не очень интересовало. А вот теперь мне жаль, что я все пропустил мимо ушей.

Хотя, по этой лестнице все равно можно взобраться. Я и взбираюсь, только очень-очень медленно. Во-первых, я не хочу опять пораниться, а во-вторых не хочу давая Лео повод посмеяться надо мной, если я шлепнусь.
И в конце концов, я здорово прикладываюсь макушкой о потолок. Ой. Ой-ей.

– Майки?
– Все зашибись, – во всяком случае, ничего такого, что не могла бы поправить пара таблеток аспирина. Я на минутку прикладываю к макушке ладонь, а затем тянусь вверх и аккуратно ощупываю то, что надо мной. Я чувствую пальцами углубление в потолке – здесь есть люк или что-то похожее. Но я не могу сдвинуть крышку с места.

Пока, во всяком случае. Я обхватываю лестницу, выуживая из-за пояса один из своих нунчак. Я очень надеюсь, что крышка люка не откидывается просто потому, что ее очень долгое время никто не использовал, а не потому, что она заперта на висячий замок с обратной стороны. В смысле, если она все же заперта, это еще не конец света… мы можем продолжить поиски и найдем другой путь наверх, может, чуть позже. Но я думаю, что мы уже как-то очень долго блуждаем тут в темноте и нам уже хватило.

А еще за этим люком может быть светло…

Свет – замечательный мотиватор. Вот почему я стискиваю нунчаки в ладони и концами палок начинаю лупить по краю крышки, пригибая голову и уворачиваясь от потока сыплющихся на меня ошметков краски и комков пыли. О да. Здесь явно давно никого не было. Я продолжаю, все так же обстукивая люк по краям, пытаясь хоть немного освободить крышку.

Снизу доносится кашель Лео. Уупс. Наверное, нужно было его предупредить.
– Лео, извини, я не хотел!
– Ничего, – сухо отзывается он. – Полагаю, мне следовало этого ожидать.

Я ухмыляюсь, убирая нунчаки обратно за пояс, и снова толкаю люк вверх. На этот раз я определенно чувствую, как крышка подается… но все равно не сдвигается. Может, на ней сверху что-то лежит. Я обвиваю ногой одну из наиболее надежно выглядящих ступенек и, осторожно балансируя, поднимаю вверх обе руки. Ладно, Микеланджело. Сила – это хорошо, правда ведь?

Так что я изо всех сил толкаю люк вверх. Я чувствую, как начинают протестовать мои ребра, но в свете того, что крышка люка медленно поднимается, я игнорирую их возражения. А вот к чему я не был готов, так это к внезапному душу вонючей воды прямо в лицо. Если учесть то, как мы здесь вообще оказались, я как-то сразу впадаю в панику… Я вздрагиваю и закрываю лицо, в следующий момент, естественно, теряя равновесие, и падаю спиной вперед.

…черт. Похоже, я все-таки свалился. Ну, по крайней мере, в этот раз я не ору. Я чувствую, как руки Лео обхватывают меня за панцирь, а затем мы оба шлепаемся в грязь. Столкновение отзывается в моих ребрах не так болезненно, как могло бы, но все равно… ой.

– Майки? – его голос звучит обеспокоенно. Кажется, в конце я все же не удержался от вскрика. – Ты в порядке?

Я чувствую, как на ноги мне льется вода, и начинаю лягаться, прежде чем до меня доходит, что воды-то не так уж и много. Практически, она течет сверху тоненькой струйкой. О, ну конечно. Крышка люка-то снова захлопнулась, так что путь воде перекрыт.

– Майк!
– Да. Все хорошо, – я сжимаюсь, скатываясь со своего брата, так чтобы мой вес не вдавливал его в грязь. – Но нам там не пройти.
– Почему нет?
– Тот коридор затоплен.
Он молчит пару секунд. Затем задумчиво произносит:
– Нет. Если бы он был затоплен, тебе бы не удалось даже приподнять эту крышку люка.

Верно. Ладно. Я идиот. Не то, чтобы я собирался высказать такое вслух. Так что я вместо этого предлагаю ему руку и робко посмеиваюсь.
– Похоже, мы сравняли счет по поводу падений, а?

Он ничего не отвечает. Хотя все же принимает мою руку, и я, слегка морщась, тащу его вверх, помогая подняться на ноги. Его рука надежная и теплая, а вода ледяная. Меня от этого купания дрожь пробирает. Но он прав… возможно, там просто набралась лужа в углублении, где люк, ведь если бы воды было гораздо больше, то ее вес не дал бы мне даже пошевелить крышку.

Наверное, мне остается только сделать хорошую мину при плохой игре, или как там это называется.

– Хочешь, я его открою?
Голос Лео звучит устало. Сейчас должно быть уже сколько… пять утра, что ли? И мы оба в синяках и вымотались до изнеможения. Я думаю о том, как мне на голову сейчас опять польется ледяная вода, а потом думаю про ногу Лео. Выбор-то легче легкого.

– Не, все супер. Просто от неожиданности растерялся на секунду, вот и все.
– Хорошо. Будь осторожен.

– Конечно, мамочка! – хех. И снова вверх по лестнице. Я слышу, как Лео шаркает ногами в грязи подо мной, затем он снова берется руками за низ лестницы. Думаю, он опасается, что лестница может отойти от стены. Что, похоже, вполне вероятно. Я мысленно готовлюсь к душу и снова толкаю крышку люка, крепко зажмурив глаза. Ледяная вода плещет мне на голову и плечи. Холодно! Но на этот раз я не впадаю в панику и не разжимаю руки. И Лео прав… спустя несколько секунд вода перестает течь.

Я толкаю крышку так, чтобы она откинулась и слушаю, как она шлепается в грязь, открывая нам дорогу наверх. Офигенно.

Там так же темно. Фигово.

Я целую секунду собираюсь с духом, прежде чем пролезть наверх в совершенно новое неизведанное пространство. Здесь повсюду грязь… жижа и что-то, на ощупь похожее на листья, а еще здесь определенно много небольших луж с вонючей водой. К тому времени, как я поднимаюсь на ноги, меня уже трясет от холода.

Снизу слышно слабое поскрипывание лестницы, когда по ней взбирается Лео. Он поднимается очень медленно. Я не понимаю, почему, пока не вспоминаю, сколько воды пролилось вниз. Лестница, должно быть, теперь вся мокрая. Он просто не хочет поскользнуться и упасть.
Так что я припадаю к земле рядом с открытым люком и осторожно протягиваю руку вниз.
– Бро, я прямо тут.

– Спасибо, – его пальцы ловят мою кисть, и я помогаю ему протиснуться в это новое помещение. Мы определенно приближаемся к цивилизации, если здесь можно найти опавшие листья… но света здесь тоже нет, значит, мы все еще в катакомбах (предположительно) или в той части канализации, которую давным-давно перестали использовать. А листья могло принести водой очень и очень издалека.

Мне холодно.

– Лео?
Он не отзывается. Просто кладет руку мне на плечо. Я не могу сдержать слабую дрожь – разница между холодным Майки и теплым Лео как-то слишком велика. Я открываю рот, чтобы спросить «Куда дальше?», но вместо этого произношу:
– Я устал.

И в то же мгновение, как я это говорю, я осознаю: я не то, что устал, я вымотан до предела. Все мои болячки и синяки, вся эта нескончаемая ходьба, и еще этот холод… Я просто хочу усесться и заснуть.

– Нам нужно продолжать идти, – неуверенно говорит он. – Хотя бы еще чуть-чуть.
– Зачем? – я улыбаюсь в темноту. – Разве мы еще не там?
– Нет, – видите, он тоже устал. Лео у нас товарищ серьезный, но даже он обычно может определить, когда я шучу. – Но мы должны идти так долго, как только сможем.
– Ты сам говорил, что мы можем болтаться тут больше, чем сутки, – я не сдаюсь. – Лео, мы шли несколько часов подряд. Тебе же известно, что время от времени люди должны отдыхать, правда?

Он молчит. А его рука все еще лежит у меня на плече, и я начинаю замечать, что он на самом деле слегка облокачивается на меня. Он тоже истощен, и все же хочет продолжать движение. Блииин, а я еще думал, что это мне настолько не нравится темнота.

Так что я торопливо выискиваю какой-нибудь логический аргумент, чтобы сразить его сопротивление.
– Лео, знаешь… чем дольше мы будем идти без сна и отдыха, тем больше ошибок мы наделаем. Я не очень-то хочу, чтобы в конце концов оказалось, что мы шли не туда, или свалились еще куда-нибудь, когда мы уже так многого достигли.

А-ха! Я почувствовал, как он слегка вздрогнул. Его рука на мгновение крепче сжимает мое плечо, а затем он вздыхает. Я чувствую себя немного виноватым, поскольку он, конечно же, понял мои слова так, будто я обвиняю его в неразумности суждений… но с этим Лео справится. И мы оба знаем, что я прав.

– Ладно, – говорит он. – Но давай, по крайней мере, найдем место посуше. Я не хочу, чтобы ты заболел.

Ага, да, это взаимно и все такое. Кроме того, если здесь на земле лужи, это означает, что вода здесь текла совсем недавно. А просыпаться от того, что на тебя хлещет вода – идея, далекая от совершенства.
– Звучит неплохо, – говорю я. –Так куда теперь?

Он так долго молчит, что я даже начинаю нервничать. В смысле, может быть, я слишком многого ожидаю от Лео, он же не какой-то там ходячий компас, чья стрелка всегда указывает в сторону убежища, но представление о том, что мы постоянно оказываемся чуть ближе к дому, на самом деле очень успокаивает. Я очень надеюсь, что он не прервет молчание только затем, чтобы сказать, что он понятия не имеет.

Он роняет руку с моего плеча. В следующее мгновение я чувствую, как его пальцы хватают за мои.
– Сюда, – негромко произносит он.

Ну вот мы и опять в пути.

Здесь нет такой удобной стены, за которую можно придерживаться, чтобы не сбиться с пути, так что сначала мы двигаемся довольно-таки неуклюже. Мне кажется, Лео намеревается отыскать стену, потому что он делает несколько шагов в сторону и ступает очень осторожно. Лужицы воды и грязи очень холодные и вообще отвратительны, и я стараюсь даже не задумываться о том, что еще этакого нам может встретиться. Наконец, Лео находит что-то, что сразу меня приободряет – не стену, нет, но это определенно ступень вверх на нашей дороге назад к миру. В буквальном смысле слова.

– Ограждающая стена, – говорит Лео. – Это разноуровневый коридор.
Я слышу, как он забирается наверх, а затем помогает мне подняться и перевалиться через край. Думаю, мы поднялись всего метра на полтора, но там, где мы сейчас, намного суше. Здесь уже не грязь. Здесь бетон.

А потом Лео уже без проблем находит стену. Она в гораздо лучшем состоянии, чем те, что мы оставили внизу. Кажется, мы нашли проход, который идет рядом с водостоком или дренажным каналом или еще чем-то в таком роде. Что, вообще-то, казалось бы весьма многообещающим, только я по-прежнему полагаю, что эта местность нам незнакома, хотя бы смутно.

И все же… мы выбрались из грязи. Я отскребаю грязь со ступней, шаркая ими по кромке этого «тротуара», и прислоняюсь к стене, закрывая глаза.
– Мы здесь остановимся, да? Хотя бы на пару часов, да?
– На пару часов, – неохотно соглашается Лео.

Его тон заставляет меня замереть на несколько секунд, потому что… он ведет себя еще больше похоже на надсмотрщика за рабами, чем обычно. В смысле, нет же ничего плохого в том, чтобы мы здесь отдохнули, ведь так? Но я слышу, как он передвигается и сползает вниз по стенке, вытягивая ноги. Наверное, можно списать это нежелание задерживаться на его чувство ответственности… он просто хочет вернуть нас домой.

И все равно, что-то меня беспокоит. Я не уверен, что именно. Поэтому я сужаю глаза и несильно сжимаю его руку.
– Хей, Лео…
– Извини, Майки, – он тянет меня вниз, усаживая рядом с собой, и обнимает рукой за плечи. – Я вовсе не имел в виду, что не дам тебе отдохнуть. Просто…

Он теплый и вообще. Я сворачиваюсь клубочком у него под боком и чувствую, как тепло его тела прогоняет холод из моего.
– Просто волнуешься из-за ребят?
– Да.

Я улыбаюсь в темноте. Леонардо как всегда в роли старшего брата. Я вытягиваю одну руку и удобно располагаю ее у него на пластроне.
– Ну, значит всего пару часов.
– Согласен, – думаю, он снова улыбается. – Теперь давай засыпай, ледышка.

Мне не нужно повторять дважды. У меня тут подушка-Лео, и я собираюсь этим воспользоваться. Чтобы расслабиться, много времени не нужно… кажется, Лео успевает сделать всего два или три вдоха-выдоха… и меня нет…





* Игра, в которой играющие должны отгадать то, что видит водящий, зная первую букву слова. Водящий говорит: «Я вижу что-то, что начинается на …»

* Детская игра, в которой водящий выполняет какие-то действия, а остальные должны их копировать.

Любопытно) Жду продолжение с нетерпением))))

Очень интересно) Надеюсь, они выберутся оттуда...

А вот не скажу, выберутся или нет А то читать неинтересно будет.

Глава 2 (часть 1)


---------


Конечно, полноценным такой сон не назовешь. Но, наверное, мне и не следовало многого ожидать, если учесть, где мы оказались и как мы тут оказались. Мои сны наполнены потоками воды, и падениями, и всеми способами, как нам могло бы не повезти. Я падаю с трубы. Лео захлебывается. Одна жуткая картинка изображает Рафаэля, как его утягивает под воду, а когда Дону все-таки удается ухватить его за руку, он вытаскивает на поверхность только одну эту обезображенную руку. Я знаю, что я просыпался пару раз, обнаруживал, что Лео по прежнему обнимает меня, и засыпал снова.

Снова страшный сон, будто я опять застрял на этих трубах, и я чувствую, как они трясутся, и я знаю, что все будет хорошо, потому что это как раз тот момент, когда Лео раскачивается и подлетает ко мне, чтобы спасти меня. И он подлетает, только он какой-то искривленный и покоробленный, я видел его таким в ночных кошмарах когда-то давно, после того, как на нас напал тот монстр с Уолл-стрит. Левая сторона его тела покрыта мешаниной красных щупалец, а на его лице ухмылка психопата. Мы боремся, и он сталкивает нас обоих в бездну, мы падаем, шум воды грохочет в ушах, а он обвивает меня щупальцами, выдавливая из меня жизнь…

…я так рад проснуться где-то на этом моменте, да, я просто счастлив, только грохот никуда не делся. В первые секунды после пробуждения я позволяю панике овладеть собой и отчаянно пытаюсь вырваться из рук Лео, пока до меня не доходит, что грохот уже не часть моего сна. Я его слышу, эхо от него катится вниз по тоннелю, и хотя сейчас он намного слабее, чем был в моем сне, я немедленно узнаю его источник.

Поезд подземки.

Я тут же начинаю смеяться. Поезд, в пределах слышимости! Конечно, звук искажается, отражаясь от стенок тоннеля, и у меня есть подозрения, что он идет откуда-то сверху… но он все равно достаточно громкий, чтобы меня переполнило облегчение. В конце концов, мы не настолько далеко от известной нам территории.

Лео передвинулся во сне. На самом деле, мы оба сдвинулись – мы полулежали, свернувшись калачиком и опираясь на стену, а теперь мы вытянулись на бетонном полу, а у меня, скорее всего, добавилось синяков. Лео засыпал, обнимая меня одной рукой за плечи, а теперь он обхватывает меня обеими, словно я плюшевый медвежонок, и я тихонько хихикаю – похоже, вот откуда взялся тот мой последний сон. Это даже как-то мило… жаль, что я не могу сделать фотку.

У меня не сразу получается проснуться полностью, а он вообще все еще спит мертвым сном. Подозреваю, что мы проспали офигенски дольше, чем два часа, это точно. А вслед за этими подозрениями приходит какое-то нехорошее тревожное чувство, что что-то не совсем в порядке. Я пытаюсь отодвинуть от себя его руки и тут же замираю, не снимая пальцев с его запястья.

Прежде он был просто теплый. А сейчас он горячий.

Я сглатываю комок и нащупываю в темноте его лоб, прижимая к нему тыльную сторону ладони. Кажется, у него жар. Он не горит, но все равно его кожа гораздо горячее, чем должна была бы быть. И это сильно пугает меня. То есть… какого хрена он решил заболеть? Я трясу его за плечо, пытаясь разбудить, а он только сворачивается калачиком, плотнее прижимаясь ко мне в поисках тепла и издавая сонное бормотание. Это все тоже мило, но я хотел бы разбудить его. Мне надо знать, что с ним не так и…

О.

Я несколько секунд сижу неподвижно, не убирая руки от его плеча, а он все еще спит. У меня нехорошее предчувствие, и мне как-то очень не хочется находить ему подтверждение. Но в конце концов я решаю пока больше его не будить. Мне известно, что как только он проснется, с ним вместе проснется и его упрямство, и он не позволит мне осмотреть его. Поверить не могу, что не обратил никакого внимания на тревожные сигналы, его кожа была теплее, чем следует, уже ночью. Или утром. Неважно.

Так что я тихонько поднимаю руку с его плеча и перемещаюсь в темноте поближе к ногам. В этот раз мне в голову уж точно не приходят никакие пошлые замечания. Я опускаю обе ладони на его бедро и начинаю бережно ощупывать. Кожа немного липкая. Не думаю. Что рана все еще кровоточит, но плоть вокруг нее очень горячая и… черт, здесь слишком темно, чтобы я мог разобрать хоть что-то еще. Но должно быть, в этом все дело. Он с открытой, чтоб ее, раной только что не купался в сточных водах и разной грязи, а я такой идиот, я даже об этом не задумался. Я копаюсь у него за поясом в поисках телефона и, найдя, открываю его и начинаю трясти, в напрасной надежде, что теперь, когда он обсох, он может снова заработать.

Нифига подобного. Но пока я тут возился, осматривал рану, тряс телефоном и чертыхался, Лео проснулся, и его пальцы плотно обхватывают мое запястье. Я вскрикиваю от неожиданности, чуть не роняя телефон.

– Что ты делаешь? – сонно спрашивает он.
Так, ладно. Я чувствую себя немного лучше, зная, что он снова в мире живых, пусть его голос и звучит так, словно он еще не проснулся. Люди могут двигаться и с температурой; так что, наверное, все норм. Лео все еще вроде как в порядке. Но я на несколько секунд теряю дар речи, снова и снова прокручивая в голове его вопрос. В смысле… Лео не мог не знать, что происходит.

Так что я сижу, вытаращившись на него и раскрыв рот, как рыба, вытащенная из воды. Спустя секунду он вытаскивает телефон из моей ладони.

– Ты не заставишь его заработать, – говорит он. – Я уже пытался.
– Ты… – я наконец-то выпутываюсь из его рук и встаю. Так я буду возвышаться над ним в своей правоте и все такое. Блин, у меня редко бывает такая возможность. – Ты заболел!

О, ну здорово. Микеланджело, также принятый сейчас на должность Капитана Очевидность. Ну не молодец ли я.

После моих слов наступает молчание. Я слышу, как Лео садится, а затем слышу тихий шорох, когда он прислоняется к стене и подтягивает колени к груди.
– Майки, – наконец выговаривает он. – Со мной все будет хорошо.

Что ж, замечательно, у него все еще достаточно ясная голова, чтобы он мог выказывать свое обычное упрямство. Значит, все не так плохо. Ладно, прошло уже… сколько? Можно прикинуть, что с момента спасения меня с трубы мы шли часов шесть, может семь, плюс сколько-то часов, пока мы спали, но сколько точно, я не знаю. У меня раньше бывало такое, что воспалялись раны… но это всегда происходило спустя пару дней после заражения, и даже тогда все, что надо было сделать – это очистить порез и хорошенько его забинтовать, пока все не пройдет. Полагаю, велик шанс, что ему в рану попали все возможные гадости. Интересно, насколько быстрее воспаляется рана при таких далеких от первоначальных условиях.

Я чувствую себя вполне проснувшимся. Значит, допустим, мы спали около шести часов, если принять во внимание нашу усталость. Максимум восемь. Значит… возможно, что вся эта фигня с температурой только-только началась. Надеюсь. Так, это хорошая новость. У нас еще достаточно времени, чтобы успеть обработать рану до того, как все станет хуже.

Зараза. А ведь хуже станет скоро.

И тут мне в голову закрадывается подозрение. Как абсолютно спокойно он мне сейчас ответил, теперь это уже не подозрение, а уверенность.
– Ты знал, что тебе будет плохо, – негромко говорю я. – Да?
– Нет.
– Нет?!

Я вспоминаю, как он споткнулся. И как долго он карабкался вверх по лестнице. Могу поспорить, он уже тогда чувствовал себя нехорошо. И естественно, он ничего мне не сказал. Мой брат, мученик, прошу любить и жаловать. Лео поднимается на ноги, как-то слегка неуклюже. Но он не падает, или еще что. Он близко от меня, он вздыхает, и я чувствую дуновение на своем лице.
– Нет, не знал. Просто…

– Подозревал? Рассчитал? Ожидал? – черт, да я поспорить могу на что угодно, что в ту же секунду, когд он распорол себе ногу, он подумал: о-оу. Он вечно нам панцири скребет по поводу наших ранений – как он мог такого не знать?

А как я мог не понимать, куда дело идет? Я такой идиот.

– Майк, – резко перебивает он мои мысли. – Перестань. С этим все равно ничего нельзя поделать.
– Ты мог бы меня предупредить.
– Смысла не было тебя беспокоить.
– Да, зато теперь я жесть как обеспокоен! – я повышаю голос. Очевидно, в отсутствии Рафа Майки более чем подходящий его заменитель в деле рычания на Лео. – Ты что, серьезно думал, что я ничего не замечу, или как?

Он не кричит в ответ. Вместо этого я слышу, как он потирает лоб и проводит рукой по лицу.
– Нет, – мягко отвечает он. – Я надеялся, что мы выберемся отсюда до того, как это станет проблемой.

Здесь, внизу, мы ничего не сможем сделать. Попытаться очистить рану без чистой воды и бинтов и какого-никакого света просто бесполезно. Поэтому Лео так нас подгонял, чтобы мы попытались встретиться с Доном и Рафом на полпути, потому что он знает, что Донни сможет помочь… а я выклянчил у Лео несколько часов сна…

Нет. Сон нам все равно был нужен. Может, мы не могли позволить себе спать так долго, но я уверен, что если бы мы продолжали идти, то просто свалились бы от изнеможения. Но… смысл-то сейчас стоять тут и спорить, правильно? Я знаю, почему он промолчал – не хотел, чтобы младший братик впал в панику. Мне немного обидно. В смысле, он что, думал, что у меня начнется истерика, и я стану ему обузой, или что?
Но это же Лео. Клянусь, когда-нибудь он придет домой весь в крови и с парой мечей, торчащих из панциря, а нам скажет, что порезался, пока брился. Картинка получается жутковатой и полной черного юмора, по-любому я не хочу больше над этим размышлять.

Так что, что сделано, то сделано. Нам нужно двигаться, пока есть силы, верно?
– Я тут слышал шум поезда, – произношу я спокойно, словно продолжая светскую беседу. – Правда, я не уверен, откуда он шел, но, вероятно, мы скоро услышим еще один.

Его голос очень спокоен.
– Ты не можешь припомнить направление?
– Эмм… – я не собираюсь рассказывать ему, что я в тот момент был перепуган до чертиков, потому что мне приснился Лео со щупальцами. Но все же, поразмыслив пару секунд, я киваю и показываю рукой. – Сюда.

– Супер, Майки, – сухо говорит он. – А сюда это куда?
Только через мгновение до меня доходит, что, судя по голосу, он надо мной прикалывается, а затем я вспоминаю, где я слышал эту фразу раньше. Ну, походу, чувство юмора Лео никуда не делось. Как бы то ни было. Так что я хихикаю и протягиваю руку в темноту, пока не нащупываю его ладонь, а затем тяну его за собой.
– Давай за мной.

Он слегка спотыкается, когда я тяну его. Я изо всех сил пытаюсь не обращать на это внимания.


---------


Спустя какое-то время мы слышим еще один поезд. Не так быстро, как хотелось бы, но и не то, чтобы прошла целая вечность. Так что, наверное, мы не очень-то близко к какой-нибудь более оживленной части Нью-Йорка. Все это не слишком помогает мне понять, насколько далеко мы оказались от дома. По-настоящему меня разочаровывает то, когда поезд проходит над нами (прямо у нас над головами), сюда не просачивается ни огонечка, и мы по-прежнему погребены в темноте. Мы идем по проходу, теперь мы оба ощупываем стену в надежде, может быть, найти еще одну лестницу или, может, пандус, или какие-нибудь скобы… что угодно. Ясно, что нам надо подняться еще, как минимум, на один уровень.

Теперь, когда я знаю, что у Лео воспалилась рана и все такое, я более внимательно прислушиваюсь к его движениям в темноте. Он ведет себя тихо после моего открытия (могу поспорить, ему стыдно), а его рука по-прежнему горячая. Я слышу его шаги. Это едва различимо, но все же он определенно слегка прихрамывает. Ну да. Я задумываюсь, берег ли он так же раненую ногу вчера, может, я просто ничего не заметил. Эта мысль заставляет меня чувствовать себя виноватым, и я снова начинаю беспокоиться. Но держу рот на замке.

Где-то слышно, как течет вода; звук постоянный, но не как у большого потока, так что, надо думать, с этим мы справимся. Интересно, а у канала, вдоль которого мы идем, есть выход в какой-нибудь водоем? Сложно сказать. Но пока я задумываюсь над этим, я чуть не падаю, поскольку стена, за которую я придерживался, внезапно перестает существовать. Лео ловит меня за руку и отдергивает назад в тот же момент, когда моя левая нога повисает над пустотой. Похоже, тротуар здесь заканчивается.

Я опускаюсь на корточки, ощупывая бетонную поверхность, и понимаю, что дренажный канал пересекается здесь еще с одним. Мы можем повернуть направо или продолжать идти прямо, но в любом случае нам сперва придется спрыгнуть вниз.
– В какую сторону, Лео?

Только я произношу эти слова, как меня охватывает очень плохое предчувствие. Он все еще тянет меня за руку, хотя сейчас мне уже не грозит свалиться в канал, скорее, я упаду на него, так он в меня вцепился. И он молчит.

– Лео?
В этот раз я зову его чуть громче. Он выпрямляется и чуть ослабляет хватку.
– Извини, – ровным тоном говорит он. – Отвлекся. Что ты хотел?

Именно в этот момент я особенно остро понимаю, как мне не хватает света. Я очень хочу увидеть его лицо, потому что в темноте я могу лишь чувствовать жар его руки и слышать его голос… и пусть его речь по-прежнему звучит связно, и четко, и так, как должны звучать слова Лео, я все равно не могу выкинуть из головы тот единственный случай, когда я видел пьяного Лео. Это вроде как вышло случайно, Лео согласился с нами выпить, потому что его подбил на это Раф, но я помню, как Лео все настаивал на том, что он абсолютно трезв – совершенно ясным голосом, в котором каждая нотка звучала нормально, – всего за две минуты до того, как свалиться со стула и захрапеть на полу.

Попутное замечание: пить Лео не умеет. Хех. Но мораль этой маленькой истории в том, что я не уверен, насколько можно доверять ровному голосу Лео. Думаю, он отвлекся потому, что пытался преодолеть головокружение… а это говорит о том, что он, по меньшей мере, слегка не в себе. А сразу следом за этой мыслью приходит другая, что, возможно, мне не следует больше спрашивать его, куда нам идти. И вот эта вторая мысль вызывает у меня легкую панику – я-то ведь вообще не имею ни малейшего понятия, куда нам направиться. Об этом все время заботился Лео.

– Майки? – в голосе Лео слышится легкое нетерпение. Интересно, давно я так стою, пытаясь сообразить, насколько трезво соображает мой брат? Должно быть, он еще в норме, раз все еще может «читать мысли», как он это умеет. Его следующие слова выдают легкое раздражение. – Знаешь, со мной пока все в порядке. Тебе не стоит так переживать.

Оох, брат, еще как стоит. Но быстрее вернуться домой это нам не поможет, правда? Так что я немного нервно смеюсь.
– Извини. Я просто пытался сообразить… эмм… куда нам сейчас идти.
Он отвечает через секунду, и то, что он говорит, удивляет меня.
– Ты не разобрал, в каком направлении проехал поезд?
– Не совсем. А что?

Он немного разочарованно вздыхает.
– Тогда нам, возможно, нужно подождать следующего и попытаться понять, в какую сторону он идет. Если мы попробуем пойти вдоль железнодорожной линии, у нас может получиться найти вспомогательный выход вверх. Особенно, если мы окажемся под станцией.

Поверю ему на слово. Вообще-то, я просто счастлив, что он тут такой весь из себя мистер Стратег, потому что это означает, что ему не так уж плохо, даже если в его словах и прозвучал намек на то, что он не знает, куда идти. Последний раз мы слышали поезд уже давненько, так что следующий, скорее всего, пройдет всего через несколько минут. Так что я осторожно сажусь на бетонный пол и свешиваю ноги с краю, болтая ими над каналом. Я знаю, что он глубиной меньше полутора метров, но мне все равно не хочется спрыгивать в кромешную темноту.

– Лео, ты как?
– Бывало и лучше, – признает он. – Как твои ребра?

Я даже и не вспоминал о своих ребрах с того момента, как проснулся. Занятно, потому что они все еще болят… думаю, я просто отвлекся на другое. Я пару раз делаю глубокий вдох и морщусь. В груди тянет, и ребра ноют. Трудно сказать, есть ли какие-нибудь улучшения – больше тянет, меньше ноют? Но я качаю головой. Все не так уж плохо. Так что я не могу удержаться от озорной усмешки в темноту и отвечаю:
– Бывало и хуже.

Он негромко смеется над моими словами.
– Логично. Держись, Майки. Теперь, должно быть, уже недалеко.
Я не совсем уверен, стоит ли мне проникнуться или позволить своей паранойе взять верх… ну, знаете, когда кто-нибудь произносит что-то такое ободряющее, то это бывает как раз перед тем, как все начинает катиться к черту. Но пока я раздумываю, мы слышим очередной поезд. Шум немного громче, чем в прошлый раз, значит, мы сейчас гораздо ближе к ветке. По тоннелю проносится эхо, отскакивая от стен, и трудно разобрать, откуда идет звук, но я стою неподвижно, прислушиваясь к грохоту над головой и пытаясь сосредоточиться на точке, откуда он доносится. Ну… на пути, а не на точке… без разницы.

Лучше всего нам идти прямо. Я уверен.

– Он довольно высоко над нами, – замечает Лео. Его голос звучит безэмоционально, но все же слышно легкое разочарование. – Между нашим уровнем и путями может оказаться еще один тоннель.

Что означает, что наши шансы найти вспомогательный выход к путям становятся меньше наполовину. Но… если Лео все равно не знает, куда идти, тогда «прямо» звучит ничуть не хуже любого другого направления. По крайней мере, если мы будем следовать за железнодорожной веткой, пока это возможно, мы не станем ходить кругами. Так что я только за.

– Думаю, нам надо идти прямо, – говорю я как можно более авторитетно. – Даже если ты прав, все равно где-то здесь должен быть путь наверх. Мы все равно не можем оставаться на одном месте, так, бро?
– Да, – отвечает он. Затем он на мгновение кладет руку мне на плечо. – Пойдем.

Я опираюсь руками на край бетонной поверхности, медленно опускаю тело вниз, в канал, и издаю вопль, когда мои ноги приземляются в ледяную воду. Ненавижу, когда я прав. Вода достигает мне только до щиколоток, так что, наверное, все не так плохо. Или уровень самого канала понизился, так что здесь скопилась вода, или то журчание воды, которые мы слышали раньше, исходило от сочащегося откуда-то обратного потока. В любом случае, нам придется немного погулять вброд. Что нифига не радует. Я уже опять замерз.

Ничуть не спасает ситуацию то, что Лео со всплеском приземляется рядом, и ледяные брызги летят мне на ноги. Даа… спасибо, Лео. Я слышу, как он шипит от неожиданности, и это вызывает у меня ухмылку. На целых две секунды. Затем я начинаю соображать, плохо это или хорошо для того, у кого жар, бродить по ледяной воде. В смысле, я не знаю – Донни всегда использовал тряпку, смоченную в холодной воде, чтобы снизить у меня температуру, когда я болел, так что может, это Лео только на пользу. Но… думаю, даже если это правда, столько ледяной воды может быть чутка слишком…

Я просто не знаю. У меня нет склонности ко всякой медицине. Это специальность Донни. Может, все будет окей, если здесь не станет глубже. И посмотрим фактам в лицо: очень может быть, что мы скоро выберемся из воды, так что… беспокойство можно приберечь на потом. А пока я убеждаюсь, что крепко держу Лео за руку, вытягиваю вторую руку перед собой и стискиваю зубы, двигаясь сквозь холоднющую воду очень осторожно, чтобы создавать как можно меньше брызг. Первые несколько шагов получаются очень неловкими – нам приходится идти в темноте без каких-либо ориентиров. Потом Лео слегка подталкивает меня в сторону, чтобы я чуть изменил направление, и я испытываю огромное облегчение, когда под моей рукой, наконец-то материализуется стенка. Я не хочу спотыкаться в кромешной тьме без опоры, особенно если учесть, что мы сейчас в воде.

Мы миновали перекресток и продолжаем наше путешествие. Стенки сырые, порой даже более чем. Местами по ним течет откуда-то сверху вода. Это заставляет меня немного нервничать – не то, чтобы потоки воды были большие, но нам как-то совсем не нужно, чтобы уровень воды, сквозь которую мы бредем, поднялся еще выше.

Лео все сильнее стискивает пальцы на моей руке, уже до того, что мне становится больно. Когда я в очередной раз притормаживаю, чтобы перевести дыхание, до меня доходит, что он совсем заледенел. В смысле, я-то уже замерз, но у него зубы стучат так, что даже мне слышно. Это совсем нехорошо. Теперь я точно знаю… нет, ходить по ледяной воде для человека с температурой ни разу не полезно. Но я ничего не могу сделать, если только понести его…

…Кстати.

– Лео? Эмм…
– Я не дам тебе меня нести, – цедит он сквозь зубы. Еще одно доказательство, что Лео чертов телепат с непомерно большим запасом гордости.

– А почему нет? – я скалю зубы в темноте. – Рафа тут нету. Я не буду ему рассказывать, как нес тебя на спине.

– Дело не в этом, – он ослабляет свою стальную хватку на моем запястье и отшагивает назад, словно опасаясь, что я наскочу на него и переброшу его через плечо. Ну, надо признать, мысль очень заманчивая. Особенно когда его шатает после этого маленького шага назад, и мне приходится торопливо хватать его за локоть, чтобы удержать от падения. У меня начинает крутить живот. Определенно, ему стало хуже, чем час назад.

– Бро, а по-моему, так в этом. Знаешь, порой у тебя слишком много гордости.
– А у тебя ребра все в синяках, – с ходу огрызается он. Он так быстро отзывается, что я начинаю чувствовать себя слегка неловко. Он не гордый, он просто беспокоится… ладно, и гордый тоже. – Майки, тебе нельзя нести меня. Будет очень больно. А нам еще очень далеко идти.
– Да, но вода же…
– Немного воды меня не убьет, –думаю, это спорное утверждение, но прежде чем я успеваю что-то сказать, он задумчиво добавляет, – ты это слышишь?

Я сейчас больше в настроении продолжить спор, но тон его голоса заставляет меня заткнуться. Мы оба молчим, и когда я отметаю звуки льющейся по стенкам воды, я тоже что-то слышу. Где-то на расстоянии… оттуда доносится плеск. Он более сильный, чем просто журчание воды, стекающей по стенам, в этом я уверен. Он не слишком далеко, и я на мгновение замираю, потому что первая моя мысль, что вода прибывает откуда-то и нас сейчас затопит. Но… вода у наших щиколоток практически неподвижна, так что…

Лео кладет вторую руку мне на плечо.
– Давай очень медленно.

Ага, да. Мне не нужно повторять дважды. Чем дальше мы движемся – медленно и осторожно – тем больше я чувствую, как вода слабо подталкивает наши ноги. Здесь течение. Пол идет под уклон, но не резко. И вода поднимается все выше – теперь она нам выше колен – что означает, что впереди должна быть какая-то запруда, прекрывающая путь потоку.

Мы слышим еще один поезд, теперь он пересекает наш тоннель под прямым углом. Два уровня над нами или нет, но грохот от него оглушает. Я останавливаюсь и хватаюсь за стенку, пока он гремит и стучит у нас над головами. Я не могу думать при таком шуме!

А затем впереди, дальше по тоннелю, я вижу проблеск света и широко распахиваю глаза.

(продолжение следует)

Ох, я так переживаю за Лео...буду надеятся, что всё будет хорошо)

Как бы Лео себе гангрену или заражение крови не заработал. Но они, похоже, сумели куда-то выбраться. Это уже вселяет некоторую надежду, что они сумеют добраться до дома, или их найдут Дон с Рафом)
Жду продолжения с нетерпением)

Ох, все-таки хорошо прописанное повествование с сохранением характера персонажа - это божественно. Читать-зачитать, вспоминаешь, почему именно полюбила этих героев

Глава 2 (часть 2)

На какое-то короткое и восхитительное мгновение мне кажется, что Раф и Дон наконец-то нашли нас. Потому что огонек похож на свет фонарика. Но он движется слишком быстро и луч идет сверху. В короткой вспышке света я вижу, что что-то перегораживает тоннель впереди – очень надеюсь, что это что-то можно сломать, иначе мы упремся в тупик – и затем свет исчезает.

Как и поезд, который грохочет уже где-то в отдалении.

Блииин, я сейчас разревусь. Мне сейчас так не хватает Дона и Рафа – я хочу их увидеть, я хочу, чтобы они нам помогли, и чтобы Донни сделал что-нибудь с раной Лео – и при всем при этом мне даже неизвестно, все ли с ними в порядке. Если да, разве не должны они были уже нас найти? Мы блуждаем тут уже целую вечность. Может, Лео ошибается, и трекер в его телефоне не работает. Может…

– Майки. Все хорошо, – может, Лео и трясется от холода, но его рука на моем плече все равно горячая. Могу поспорить, он хочет меня успокоить таким образом. Он действительно очень хорошо меня знает. Но все, о чем я могу сейчас думать, это о том, какая у него высокая температура, и о том, когда он дойдет до своего предела и не сможет продолжать двигаться. Что я буду делать тогда?

Я с силой тру глаза. Думай, Микеланджело. Свет. Всего лишь вспышка, свет поезда, прошедшего у нас над головами. Это означает, что там есть выход наверх, так? Я замечательно могу сложить два и два, если мне дать время. Та преграда в тоннеле, которую я заметил, препятствует течению воды – когда мы ее минуем, уровень воды понизится. Надеюсь. А тот плеск от падения воды, который слышно отсюда…
Я знаю, что там впереди. И возможно, что там есть выход наверх. Не уверен, что мы сможем им воспользоваться, но проверить надо. Либо нам надо поворачивать назад. Попытаться найти какой-то другой выход. У нас займет довольно много времени, чтобы вернуться туда, откуда мы начали…

М-да, это еще больше меня напрягает. Кажется, мне придется приложить немало усилий, чтобы по моему голосу было не слышно, как я напуган. Я знаю, что если Лео подумает, что я теряю контроль над собой, он попытается снова взять ответственность на себя, не думаю, что сейчас ему это нужно.
– По-моему, – осторожно говорю я, – там есть шахта, ведущая наверх. Может, нам удастся по ней взобраться. Но тоннель впереди нас чем-то заблокирован.

Мой голос звучит немного хрипло, но Лео не делает по этому поводу никаких замечаний. Вместо этого он стискивает рукой мое плечо и роняет ее вниз. Теперь мы просто держимся за руки, как раньше.
– Тогда нам просто нужно посмотреть, сможем ли мы его разблокировать, – говорит он так мягко, что я поневоле улыбаюсь.

И мы продолжаем идти. На преграду сначала натыкается моя нога – пальцы ноги упираются во что-то явно осклизлое, и я отшатываюсь назад, вытягивая перед собой свободную руку. Тоннель пересекают деревянные доски, они все сгнили, расселись и воняют бог знает чем. На ощупь они кажутся очень старыми – может, они тут торчат уже не одно десятилетие. Я дергаю за одну из них, и она практически разваливается в моей руке.

Ну и ладушки, значит, с этой проблемой мы легко управимся. Эта преграда не рассчитана на то, чтобы преграждать путь воде, но за годы на нижних досках скопилось столько мусора и прочей неопределяемой хрени, что нижняя часть тоннеля оказалась полностью закупорена. Так что мы ее игнорируем и отрываем подгнившие доски с верхней половины преграды. Меня немного беспокоит тот факт, что этот тоннель вообще зачем-то перегородили – это означает, что его намеренно перекрыли много лет назад, а это может значить, что мы направляемся куда-то в плохое место.

Из чего следует, что передвигаться мы будем очень и очень осторожно.
Как только позволяет размер выломанной нами дыры, я как можно медленнее и аккуратнее протискиваюсь через нее. Мне очень не хотелось бы выламывать лишние доски. Затем я помогаю Лео, что занимает гораздо больше времени. Теперь я чувствую – у него определенно проблемы с удержанием равновесия. По другую сторону преграды уровень воды гораздо ниже, она плещется у наших подошв. Тоненький ручеек сочится сквозь доски, больше его ничто не задерживает. Звук падающей воды становится ближе, и она определенно сливается из этого коридора.

Так что я мало помалу продвигаюсь вперед, пока пальцами ноги не нащупываю перед собой пустоту. Мы добрались до шахты. Их можно найти повсюду в канализации, обычно их создают, чтобы собирать дождевую воду и затем направлять ее в реку… наверное, конкретно эта шахта старше других. Она обрывается вниз… но, если я не очень ошибаюсь, она также должна продолжаться наверх. Вплоть до уровня ветки метро.

Я останавливаюсь, и на меня чуть не налетает Лео, а затем отшагиваю назад, заставляя отойти и его. Я знаю, что он гордый, но не думаю, что он глупый. Так что я решаю высказать свою мысль как что-то уже решенное.
– Просто побудешь немного тут, пока я осмотрюсь?

Он некоторое время не отзывается. Я точно знаю, что Лео очень не нравится моя идея, но, по крайней мере, он ее обдумывает. Я держу рот закрытым, позволяя ему все взвесить. К этому времени у него, скорее всего, уже кружится голова – наверное, ему кажется, что он плывет в полутора метрах над водой – так что он должен понять, что правильней будет позволить мне проделать всю работу. Так ведь?

Он вздыхает в темноте.
– Только… будь осторожен.

Боже ты мой, как он любит произносить эту фразу! Целую секунду меня так и подмывает ответить ему в духе Рафа: Лео, я тебя расслышал, когда ты говорил это первую тысячу раз! – но я понимаю, как Лео сейчас хреново. Так что я в кои-то веки решаю заткнуться.

– Я все равно не буду забираться очень далеко, – я снова подбираюсь к краю и прижимаюсь к стене, вытягивая руку, чтобы нащупать что-нибудь. Я знаю, что шансы на то, что здесь есть какая-нибудь лестница или просто что-нибудь свисает сверху в пределах досягаемости, крайне малы, но проверить все же надо. Лестница сделала бы все намного проще, правда? Сказать по правде, до сих пор нам отчаянно везло, несмотря на мои ребра и ногу Лео, и все эти часы потерянных блужданий. Мы очень далеко забрались, при этом в полной темноте. Я очень надеюсь, что удача не оставит нас и дальше, потому что если закон равновесия плохого и хорошего решит шмякнуть нас по головам, у нас появятся бааальшие проблемы.

Здесь что-то занятное со светом. Словно какая-то его часть просачивается сверху, потому что теперь я могу разглядеть очертания своей руки, если держать ее перед лицом. Наверное, свет исходит от какого-нибудь сигнального фонаря там, где проходят пути… он достаточно высоко и далеко, так что больше ничего не дает мне. Но для меня большое облегчение, что вокруг уже не полная темнота – я все равно не могу разглядеть колодец, но теперь я различаю хоть какие-то силуэты.

Это означает, что когда я отшагиваю назад и бросаю взгляд на Лео, я могу различить (едва-едва), что он опустился на корточки рядом со стеной, съежившись от холода. Интересно, знает ли он, что я могу его видеть? В любом случае, я не собираюсь ему об этом говорить. Бедолага совсем замерз, и мне надо проверить другую сторону шахты. Так что я храню молчание.

И по другую сторону колодца не обнаруживается удобной лесенки.
М-дя, вот же блин.

Мне остается только отойти обратно к Лео и опуститься рядом с ним.
– Удобного пути наверх нет.
– Логично, – отзывается он ровным и собранным тоном. – Значит, будем карабкаться.

Не знаю, поймет ли он когда-нибудь, насколько легче мне стало в этот момент от его уверенного тона. Но я все равно мыслю реалистично – странно, ага, я знаю, но речь не о том. У нас всего пара когтей на двоих черепах, а Лео… чего-то я сомневаюсь в способности Лео сейчас действовать как ниндзя и взобраться наверх. В смысле, вероятно, он мог бы проделать весь путь наверх на чистом упрямстве, но…

Его рука опускается на мою, и только тогда я осознаю, что я обе кисти стиснул в кулаки. Ага, да, я слегка так напряжен. Я уже ожидаю, что он сейчас начнет меня успокаивать, как и положено старшему брату, но вместо этого он разжимает мои пальцы, пока моя ладонь не расслабляется полностью в его руке.

– Держи.
Он вкладывает что-то мне в руку. Я нащупываю кожаные ремешки, затем мои пальцы неуверенно сжимаются на чем-то остром, и тут я понимаю, что он мне дал. Свои когти шуко, которые нужны для всяких таких особых случаев, когда ниндзя нужно взобраться вверх. Он вложил мне в ладонь оба когтя, и я несколько секунд пялюсь на него, когда до меня доходит, чего он от меня хочет.

– Так, – спокойно произносит Лео. – Вот тебе…
– Я тебя тут не оставлю! – мой голос звучит резко и громко. Хотел бы я списать все на то, что мне приходится перекрикивать шум воды, но на самом деле это не так. Это паника. Ясно как день, я знаю, что он хочет, чтобы я сделал. Оставить его здесь, отправиться за помощью, потом вернуться. Он что, спятил?

Лео целую секунду молчит, очевидно, он не ожидал, что я стану возражать против его хитроумного, жертвенного, идиотского плана. Что, по моему мнению, только делает его еще большим придурком. Затем он неуверенно начинает:
– Майки, у нас только одна пара…

– Да мне плевать! – я опускаю вниз свободную руку и со всей силы тыкаю его в пластрон. – Поверить не могу, что ты получше ничего не мог придумать! Ты хочешь, чтобы я ушел и оставил тебя тут в…

– Микеланджело!

Теперь тон голоса Лео ни разу не ровный, даже когда он нетерпеливо произносит мое имя, его голос неконтролируемо вздрагивает, и я тяжело сглатываю. Но затем он просто изумляет меня до чертиков, разражаясь негромким смехом. Клянусь, это затыкает меня гораздо более эффективно, чем Сила Применения Полного Имени. Я снова просто пялюсь на него. Я уже готов подумать, что он сорвался, но смех звучит совсем не истерически. И я подпрыгиваю на месте, когда его пальцы прикасаются к моему лицу.

– Ты балбесина, – ласково говорит он. – Майки, я очень ценю твою заботу, но план не в том, чтобы ты меня тут оставил. Окей?

– Но… – это же стандартная ситуация, не? Раненый чел в кино всегда просит, чтобы его оставили. Ну, знаете. Выдает прочувствованную речь, посылает вас вперед, обещает скоро догнать. А потом вы слышите его крик агонии, эхом летящий следом за вами… стандартное клише всех ужастиков. Я знаю, что Лео рано или поздно попытается это с нами провернуть – мне очень нравится представлять, что когда он такое сотворит, Раф, и Дон, и я просто переглянемся и треснем его по башке, а затем потащим его с собой, чтобы потом дразнить его по этому поводу неделями…

Однако, очевидно, этот день еще не настал.

– У меня температура, – терпеливо произносит Лео, пока я представляю себе различные возможные способы дразнить его за попытку мелодраматического самопожертвования. Кстати, если уж на то пошло, то похоже, это я тут сорвался. – А это означает, что мои рефлексы слегка не в норме. Но если я решу, что тебе необходимо меня оставить, у меня на это будут гораздо более серьезные причины, Майки.

Рефлексы слегка не в норме? Ладно, Лео, как скажешь. Я не буду сейчас обсуждать тему, будет ли любая «серьезная» причина звучать достаточно убедительно для его братьев – скорее всего, это уведет наш разговор куда-то в совсем неприятную сторону, а я что-то не расположен думать о таком, сидя в холоднющем туннеле фиг знает где.

– Хорошо. Но это не объясняет, то, как ты собираешься взбираться по стене, если когти будут у меня, – наконец, говорю я. – Даже не думай, что сможешь влезть туда с голыми руками, – не знаю, может, Старейший научил его взбираться по стене, приклеивая к ее поверхности ладони, как муха, но чего-то я в этом сомневаюсь.
– Ты кое-что забываешь, – говорит он. И в следующий момент я чувствую, как в мою вторую руку ложатся кольца веревки, намотанные поверх крюка-кошки.

А. Ну да. Меня немножко отпускает, теперь мне понятно, какой у нас план.
– Значит… я карабкаюсь вверх и наружу, а затем спускаю тебе веревку?
– С первого раза понял, – одобрительно отзывается он.

Строго говоря, я все равно оставляю Лео одного, но совсем ненадолго. А потом я смогу вытянуть его следом за собой. Ух ты, Лео выбрал для себя легкий способ забраться наверх, чудеса просто не прекращаются. Но это я как-нибудь переживу. Мне не особо нравится то, что я оставлю его тут сидеть в ледяной воде, но, надеюсь, я справлюсь с подъемом быстро. Может, всего за несколько минут. Думаю, это зависит от того, насколько прямой окажется моя дорога вверх. Так что я просовываю пальцы в крепления когтей, затягиваю ремешки и вращаю кистями, чтобы убедиться, что они сидят удобно.

И только когда я кидаю оценивающий взгляд вверх вдоль шахты, я понимаю, что в плане Лео есть одна небольшая погрешность. Я хмурюсь.
– Эмм… будет трудновато кинуть тебе веревку, я же не увижу, где ты там. И что, если я взберусь слишком высоко и веревки не хватит?

– Она длиной больше десяти метров, Майки. Не думаю, что тебе придется взбираться настолько высоко. А если все же придется… мы что-нибудь придумаем по ходу дела.

Легко ему говорить. А кроме этого еще же и темнота. У меня в голове возникает картинка того, как я вслепую кидаю брату веревку, конечно, я смогу прицелиться, ориентируясь на его голос… а Лео, со своими «слегка не в норме» рефлексами тянется, чтобы за нее ухватиться, промахивается и падает. Ох. Не радует меня этот образ.

Так что я быстренько нахожу ему альтернативу. Крюк сделан так, что его можно сложить, когда он не используется по прямому назначению, и это хорошо, иначе в моем хитромудром плане был бы изъян, когда крюк стал бы постоянно доставлять мне неприятности, втыкаясь в меня на всем пути вверх. Я просовываю сложенный крюк под ремнем и протягиваю веревку, а затем завязываю ее на прочный узел. Теперь крюк болтается у меня на поясе, царапая нижний край пластрона, но это я как-нибудь переживу. Остальную часть веревки я отдаю Лео.

– Держись за конец, – говорю я ему. – Обвяжи его вокруг запястья или еще как-нибудь.
Если он будет держаться за веревку, просто отмотав достаточное ее количество, чтобы я мог свободно вскарабкаться, мы сможем контролировать расстояние между нами. А когда я доберусь до цели, все, что мне надо будет сделать, – это зацепить крюк за что-нибудь прочное. Все просто! И он сразу улавливает мою мысль. Ну, блин… это же Лео. Я слышу, как он отмеряет веревку так, чтобы мне хватило отойти и уцепиться за стену.

Ну что ж, похоже, настало время для представления. Я отхожу к краю шахты, хорошенько зацепляюсь за стенку, используя когти, и повисаю на ней. Я нервничаю. Конечно, из нас двоих я в лучшей форме для такого упражнения, но все же здесь слишком темно.

– Майки?
Лео бесшумно встает почти рядом с краем. Я больше не вижу его, но знаю, что он собирается сказать. Я ухмыляюсь.
– Быть осторожней, да?
– Да.
– Ну, и тебе того же самого, – разговор успокаивает. Так я могу концентрироваться на чем-то другом, не касающемся подъема по невидимой отвесной стенке, и кроме того, могу удостовериться, что Лео не выключился, как только я повернулся к нему спиной. Не то, чтобы я реально ожидал от него такого – сейчас он на самом деле кажется вполне в адеквате. Но подспудная паранойя так никуда и не делась.

– Со мной все будет хорошо.
– Говорит чувак с температурой, – фыркаю я. – Только не упади там от своей гангрены или что там у тебя.
Когда он отзывается, в его голосе слышны смешинки.
– Майки, я очень сомневаюсь в том, что у меня гангрена.
– Да от тебя всего можно ожидать!

– Требуется больше, чем один день, чтобы простое воспаление перешло в гангрену, – терпеливо говорит он. – Ты же знаешь, что температура поднимается, когда твой организм пытается выжечь инфекцию, так? Обычно это срабатывает. Так что перестань беспокоиться.

– Супер, – я уже прополз пару метров. Поверхность стены слегка осыпается под прикосновением, что означает, что мне приходится очень тщательно выбирать место, куда вонзить когти. Мне совсем не улыбается, чтобы стена рухнула в колодец и я вместе с ней. Я же даже не знаю, насколько глубокая эта шахта. – Ты осознаешь… – я чуть запыхался, – что сейчас говоришь, как Донателло?

Конечно, про себя я думаю: Лео столько раз был ранен, что все эти вещи знает наверняка. Ой.

– Ты бы предпочел, чтобы я говорил, как Раф?
Не, спасибо. Плавали, знаем. Я ухмыляюсь в темноту. Хотя длится это недолго. Я могу расслышать, как его голос чуть заметно дрожит, и слова он начинает произносить слегка неразборчиво. Мне снова приходит в голову мысль, что Лео, скорее всего, чувствует себя хуже, чем показывает мне. Но… по крайней мере, он не бредит или еще что похуже.

– Я бы предпочел, чтобы ты говорил как ты, – абсолютно честно отвечаю я.
– Приму это как комплимент.

Я надеюсь, что сейчас это уже не имеет значения. Возможно, всего через полчаса мы доберемся до железнодорожных путей. А оттуда все будет гораздо проще, даже если мы так и не встретимся с Доном и Рафом. Хотя я как-то очень хочу надеяться, что все же встретимся, и скоро. Было бы так здорово добраться до верха как раз в тот момент, как там появится Дон и протянет мне руку… Лео сказал, два дня максимум, а еще даже первый не прошел. Но… если мы, конечно, не пошли в совсем другую сторону, мы должны были уже сократить это время вдвое. Так что…

Я продолжаю взбираться вверх. Надежда – это хорошо, но Лео прав. Мы должны сами позаботиться о себе. Что меня беспокоит, так эта мысль на задворках сознания, что возможно они вообще не добрались до дома.
С ними должно быть все в порядке. Если Лео говорит, что Дон даже не провалился, то…

– Ты как? – голос Лео теперь доносится довольно-таки издалека и звучит обеспокоенно. Ха. Похоже, я довольно долго молчал.
– Все хорошо, Лео, – какая-то хрень выбирает как раз этот момент, чтобы проскрести по боковой стороне моего панциря, и я вздрагиваю, прижимаясь к стене как можно дальше от помехи. Это что-то твердое и оно не движется. Я не могу его рассмотреть, в чем вся и проблема – слишком темно. Но я ничего не слышу. Должно быть, это какая-нибудь балка или что-то, что застряло в этой шахте. Я взбираюсь чуть выше и пытаюсь протянуть ногу, чтобы потрогать предмет, и под пальцами ноги ощущаю деревянную поверхность, твердую и прочную. Ага. Я был прав. Это упавшая балка, или кто-то специально скинул ее сюда. Если бы я карабкался чуть левее, я бы, наверное, врезался в нее рукой.

Если здесь есть одна такая штука, надо задуматься, не накидано ли сюда еще чего. Это бы объяснило, почему коридор к шахте оказался заблокирован: она старая, неиспользуемая, да еще и полная мусора. Ха. Может, мусор как-то связан с веткой метро над нами… Я прямо вижу, как строители используют эту шахту, как отвал для остатков стройматериалов.

От этой мысли у меня внезапно появляется какое-то гнетущее чувство.
– Майки!
Я моргаю, уставившись в темноту.
– Извини, Лео. Просто… здумался.
– Тогда думай вслух.

Ничего не могу поделать. Губы сами расползаются в улыбке.
– Лео, ты уверен, что хочешь услышать, о чем я думаю?
– Я уверен, что хочу точно знать, где ты, – парирует он. – Просто продолжай говорить со мной.

Когти на моей левой руке вгрызаются в стену, но ее поверхность оказывается настолько рыхлой, что целый слой ее обрушивается вниз, и я целую секунду болтаюсь на одной правой руке, пока мне не удается вонзить когти левой в более-менее крепкое место… Дааа, как я рад, что не Лео полез наверх. Думаю, он пока не в состоянии для героических деяний.

С другой стороны, у него замечательно получается олицетворять маму-клушку.
– Что это было? – требовательно спрашивает он. Я создаю слишком много шума, пытаясь не рухнуть вниз. В смысле, сейчас-то уже все норм, но для него это ничего не значит.

Я продолжаю подъем. И игнорирую его вопрос. Вместо этого я говорю:
– Кстати. Чисто из любопытства, как ты нашел мне в полной темноте?
– Когда?
Ой, Лео, ну и память у тебя.
– На трубах. Вчера.
– Сам-то как думаешь? – судя по голосу, он улыбается. – По твоим воплям.
– Ха-ха. Я имел в виду, где ты был?
– На самом деле, практически над тобой. Я не… упал до уровня труб.

Я задумываюсь, как такое вообще возможно, и тут же понимаю, что Лео же прыгнул за мной в воду с крюком и веревкой. Он и раньше демонстрировал умение словно между делом цепляться крюком за край крыши, будучи в свободном падении. Выпендрежник. У меня в голове возникает картинка, как Лео висит на веревке посреди пустоты и пытается понять, куда, черт побери, свалился его младший брат. Похоже, я заорал тогда как раз в тему, а?

– Лео, тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил…
Я затыкаюсь. Потому что уже во второй раз наталкиваюсь на что-то твердое, на этот раз шмякнувшись в препятствие головой. Аа! Я издаю полузадушенный вскрик, судорожно цепляюсь за стену, крепко зажмурив глаза, и жду, когда хоть чуть-чуть отпустит внезапная боль. Клянусь, потолки в этой подземке сговорились против меня.

– Майки, – серьезно произносит Лео, – ты меня тут не обнадеживаешь.
– Я здесь! – я жду, когда перестанут слезиться глаза. – Извини, налетел на что-то.
– На потолок?
– Не обязательно, – мне наконец-то удается поднять руку и потрогать преграду над головой. Наощупь, вроде, стена, но… здесь где-то должен быть путь наверх. Иначе нам не удалось бы увидеть тот луч света от поезда.

Я как можно дальше вытягиваю руку, и мои пальцы скользят по кромке. Там проем; просто он не во всю ширину шахты. Ох, какое облегчение...

Ну, или нет, потому что мои пальцы внезапно нашаривают в темноте металлический прут. Прочные толстые прутья, переплетенные друг с другом.

Проем забран решеткой.


(продолжение следует)

Глава 2 (часть 3)

Похоже, на основе моего гнетущего чувства можно даже пари заключать. Нам следовало подумать о такой возможности задолго до того, как я взберусь по стене. Железнодорожные пути требуют постоянного осмотра и ухода, никто не стал бы оставлять незаделанную дыру в полу, чтобы в нее не провалился какой-нибудь рабочий.

С другой стороны, это необязательно означает конец всем надеждам. Решетка может быть не прикручена. Вопрос только в том, где взять упор, чтобы толкнуть ее и проверить – сейчас у меня только один вариант действий, но я сильно сомневаюсь, что если повисну на решетуке, держась за нее двумя руками, она откроется.

Хмм…

Спорю на сто баксов, Лео ни разу не обрадуется, но… в смысле, ну короче. На той стороне решетки светло и там знакомая территория! Я просто обязан попытаться!

– Так, Лео, – я осторожно возвращаю руку на стену и начинаю спускаться обратно. – Дай мне несколько минут проверить кое-что.
– А что там такое?

На короткую секунду мне почти хочется, чтобы у Лео был достаточно высокий жар, и он был бы не в состоянии соображать. Потому что в его вопросе слышно подозрение.

– Тут наверху решетка, – объясняю я как можно более обыденным тоном. – Я просто хочу ее приподнять.

Я спускаюсь вниз очень медленно; вниз ползти всегда труднее, чем взбираться наверх. Но я хочу спуститься только до того уровня, где нащупал деревянную балку.

Лео дает мне целых шесть секунд передышки, прежде чем снова звучит его реплика, взвешенная и проникнутая отношением старшего брата к младшему.
– И как конкретно ты собираешься это сделать?
– Эмм… осторожно?
– Майки…
– Бро, доверься мне, – я вытягиваю ногу вниз и в сторону и пихаю балку. Она не сдвигается ни на сантиметр, хотя и издает негромкий скрип.
Лео ничего не отвечает. Я надеюсь, это из-за того, что он мне доверяет, а не из-за того, что он там теряет сознание. Затаив дыхание, я перераспределяю свой вес.

И спрыгиваю со стены на заклиненную балку.

Ну что ж, она явно не переломилась пополам, послав меня в то непрекрасное далеко, где находится дно. Это радует. Но я все же слышу, как что-то крошится и осыпается вниз по шахте. Я просто не знаю, что именно. Так что я на секунду замираю в неподвижности, готовясь в мгновение ока вспрыгнуть обратно на стену.

Больше ничего не происходит.

– Майки, только осторожнее, – голос Лео звучит устало. Словно он знает, что все равно не сможет отговорить меня делать то, что я делаю, и умывает руки. Не могу не почувствовать себя смущенным.
Естественно, «будь осторожнее» быстро становится самой используемой фразой года, когда дело касается Лео. Но я знаю, что он беспокоится обо всем на свете. Что напоминает мне о моих мыслях ранее, и я ухмыляюсь, осторожно взбираясь по наклонной балке.

– Хей, Леонардо… а ты никогда не думал заиметь такую большую белую доску?
– Белую… что?
– Бро, я тут просто подумал. Ты бы смог вообще все на ней изображать, все эти стратегические фиговины, которые ты выдумываешь, – еще немного вверх. Я пытаюсь выбрать место, где мне подняться на ноги. – На ней можно все написать. В схематическом виде. Нарисовать карты. Даже таблицы!

Пока он занят, пытаясь сообразить, о чем я вообще тут болтаю, я встаю, балансируя, на самой высокой точке балки и медленно вытягиваю руки вверх. Я ощущаю такое облегчение, когда мои пальцы прикасаются к решетке. Засчитать Майки дополнительные баллы за знание окружающей обстановки! Или, как это сказал бы Донни, за «развитое пространственное восприятие». Очччень полезная штука для нас, ниндзя. Даа, я крут!

С этого места я могу толкнуть решетку вверх. Этим я и занимаюсь. Я пытаюсь ее сдвинуть, приподнять, еще как-то пошевелить.

– Создание таблиц – это пустая трата времени.
Я растерянно моргаю.
– Еще раз?

Лео говорит рассудительно и неторопливо, как тот, кто много времени посвятил обдумыванию абсолютно бессмысленного вопроса, просто чтобы суметь потом досадить собеседнику.
– Они слишком негибкие для таких, как мы. Нет смысла создавать схему-таблицу для всех тех событий, что могут произойти во время миссии, когда в существующее положение вещей может быть мгновенно внесено любое количество случайных переменных. Например… взрыв в канализации.

– Случайных… чего? – вот теперь он действительно разговаривает как Донни. И делает он это специально.
– Хочешь обсудить еще какие-нибудь тонкости построения стратегий? – вежливо спрашивает он.

Каков умник.

– Да. Как насчет…

И именно в этот момент я снова слышу тихий шорох чего-то, что осыпается вниз по стене, когда я толкаю решетку… и внезапно балка под моими ногами сдвигается.

Я шатаюсь и затем падаю, невольно вскрикнув, и вытягиваю обе руки, чтобы уцепиться за балку. Она теперь находится под гораздо более острым углом, чем раньше. Знаете, физика и Майки ни разу не лучшие друзья, но даже мне понятно, что произошло что-то плохое. Балка раньше была прочно заклинена между стен, а теперь нет. А тот шорох издавали осыпающиеся рыхлые стены; походу, им не понравился мой вес.
Ладно, могло быть и хуже…

–Майки!
Веревка, привязанная к моему поясу, слегка дергается, словно он проверяет, не упал ли я, и я тороплюсь его обнадежить:
– Я здесь! Все хорошо!

Я обхватываю деревяшку коленями, балансируя и отчаянно пытаясь не расстраивать эту милую, хорошую балку еще больше, и проклинаю свою чертову невезучесть. Сейчас хватит одного неверного движения, чтобы балка сорвалась вниз, а мне что-то совсем не хочется падать. Мой план был хорош. Просто стены недостаточно хороши для него.

Хотя балка вроде бы больше не подается. Спустя несколько секунд я начинаю ползти обратно к стене, замирая и съеживаясь каждый раз, когда слышу, как что-то с шорохом сыплется в бездну подо мной. Словно я опять на тех треклятых трубах, только Лео теперь внизу, и на этот раз он никак не сможет меня спасти. И когда мое сердце, наконец, замедляет свой бешеный стук, до меня доходит кое-что еще, от чего мне становится почти физически больно – балка просела, и я теперь не смогу дотянуться до решетки. Теперь у меня никак не получится ее открыть.

Нам придется идти назад.

Я пытаюсь переварить эту скверную новость, когда слышу гул поезда. Его тяжелый рокот еще довольно далеко. И чудо из чудес, свет его прожектора падает на решетку над моей головой. В первый момент он меня ослепляет… слишком много времени мы провели в темноте. Но затем мои глаза привыкают к нему, и я вижу толстые металлические прутья пересекающие наш путь к свободе, а потом свет спускается ниже в шахту и я осознаю, что могу увидеть то, что внизу. Так что я смотрю туда. Вид открывается мрачный, но никакого другого я не видел в течение уже долгого времени.

Впервые за последние неизвестно сколько часов я вижу Лео, он стоит на краю у входа в тоннель, через который мы сюда попали, опершись спиной о стену. Он пристально смотрит наверх в моем направлении, и я могу точно определить тот момент, когда он меня видит, потому что его глаза становятся совсем круглыми. Слишком темно, чтобы можно было разглядеть что-то еще, но по тому, как он опирается на стену, я могу судить, что ему нехорошо. Я вижу конец веревки, плотно намотанный на одно из его запястий. А затем я наконец перевожу взгляд вниз и смотрю на дно шахты.

Не то, чтобы она была безумно глубокой, но все же дно достаточно далеко. Если бы это была просто шахта с водой на дне, то, возможно, меня бы не так пугала идея падения. Но мне видно, что хотя внизу и есть вода, медленно наполняющая шахту из коридора, там еще и целая куча всевозможного мусора. Упавшие бревна. Более мелкие куски дерева. Даже несколько каменных блоков, будь они неладны. Если я свалюсь с такой высоты, у меня не будет ни единого шанса приземлиться более-менее удачно.

Естественно, я реагирую на этот вид, изо всех сил вцепившись в балку с тихим всхлипом. Свет становится все ярче, и тут я осознаю, что поезд подошел уже ужасно близко. Настолько близко, что все вокруг трясется и вибрирует.

Кажется, до Лео доходит в тот же момент, что и до меня. Он отчаянно выкрикивает:
– Майки! Уходи оттуда!

Это очевидно, и я уже пытаюсь это сделать – подбираю под себя ноги, намереваясь перепрыгнуть на стену, в сумасшедшей надежде суметь зацепиться за нее когтями. Но прежде чем я успеваю начать движение, поезд с ревом проносится мимо – не может быть, чтобы он был более, чем в нескольких метрах от шахты. Рев мощный, он оглушает… весь пласт земли под рельсами оказывается охвачен волнами вибрации.

Я слышу хруст и что-то проседает. И затем балка с треском рушится вниз вместе со мной, я все еще цепляюсь за нее. В следующий момент я прыгаю – больше мне ничего делать не остается. Я пытаюсь дотянуться до стены, и не дотягиваюсь. Но я не кричу. Я падаю, а перед глазами у меня стоит Лео с намотанным на запястье концом веревки, и я уже знаю, что случится дальше. Даже не сомневаюсь. Я в таком ужасе, что не могу даже завопить, а мои пальцы тянутся к узлу веревки у меня на талии, лихорадочно пытаясь его развязать.

Я с отчетливой ясностью понимаю, что замысел Лео мог бы сработать, если бы он не стоял на скользкой, покрытой водой поверхности. И черт, он тоже должен это понимать, ему же не настолько плохо, чтобы он не сообразил, но он все равно это сделает, потому что я его брат…

И в конце концов я ору. Отчаянно. И бесполезно.
– Лео! Отпусти!..

Свет исчезает. Поезд прошел. Перед тем, как меня снова поглощает тьма, я вижу суженные глаза Лео, стоящего на фоне мрачного тоннеля, но видение так мимолетно, что я даже не уверен, действительно ли я его увидел, или просто вообразил. А затем я ощущаю резкий рывок веревки, и вот тогда я ору, потому что мой ремень так дергается и врезается в тело, что я чувствую, будто сейчас сломаюсь напополам. Как следствие, мои ребра моментально вспыхивают в огне агонии… а в следующий момент я врезаюсь в стену.

В нее ударяется мой панцирь. Если бы не это, я не уверен, что смог бы остаться в сознании, но внезапный резкий рывок погасил скорость падения достаточно для того, чтобы спасти меня от худшего столкновения, и развернул меня так, что основной удар пришелся не на плечо. Я чуть раскачиваюсь на веревке, оглушенный и ошеломленный, и пытаюсь понять, почему я не свалился до самого дня – Лео же ни за что не смог бы удержать равновесие, правда же? – и словно в ответ на мои мысли я соскальзываю вниз еще метра на полтора-два. А где-то надо мной раздается полузадушенный надорванный вскрик, и голос был определенно Лео, и от этого звука меня накрывает волна паники гораздо более мощная, чем от мысли, что я завис где-то посреди шахты. А больше я не слышу ничего, потому что балка только что врезалась в дно где-то подо мной, разрушая еще больше накиданные там обломки. И совсем недалеко от меня. Я пролетел большую часть шахты, и я все еще жив.

Шума поезда больше не слышно. Все, что я слышу, это как постепенно затихает стук рассыпавшихся обломков подо мной и постоянное журчание льющейся воды. Кстати… я с трудом вытягиваю руку в сторону, и вода плещет на мои пальцы. Так что теперь я знаю, что повис ниже нашего тоннеля. Ух ты… Лео реально удалось остановить мое падение вниз. Больно как черт знает что, но тем не менее, жить буду. Хотя, думаю, моим ребрам стало еще хуже.

Значит, мне можно было его не предупреждать. У него опять получилось. Лео…

Я слышал, как он вскрикнул, не? Что-то случилось. А я понятия не имею, что. И я тут застрял – о черт, это все я виноват…

– Майки.
Его голос звучит хрипло и напряженно, и он все еще надо мной, и я рывком запрокидываю голову, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. И конечно, не могу. Но я пытаюсь снова дотянуться до стены, слегка раскачиваюсь на веревке, и знаю, что мы оба об этом пожалеем. Когда я изгибаюсь, в ребрах вновь вспыхивает ослепляющая боль – и я слышу его крик. Короткий и почти удивленный, словно кто-то внезапно выскочил из темноты и вонзил в его руку нож. Я замираю на месте, боясь пошевелиться.

Мир сужается до размера моих зрачков. Случилось что-то очень, очень плохое, и я не знаю, что происходит. Так что мой голос звучит жалкой пародией на себя, я едва могу совладать с болью и паникой настолько сильной, что она практически не дает мне дышать.
– Лео, что произошло?

Он молчит так долго, что я уже готов просто заверещать, выкрикивая его имя. Но когда он все-таки отзывается, его голос звучит неестественно спокойно. Но слова вновь слегка неразборчивы. Но это же от температуры, да?

– Майки? Ты в порядке?
– В порядке ли я? – у меня срывается голос. – С тобой там что?
– Со мной все будет нормально.
– Да хрена с два!
– Не ругайся, – его тон поистине рассудителен, и я только моргаю в темноту, когда он продолжает. – Тебе не идет, когда ты ругаешься, Майки. Слушай. Ты… ты можешь спуститься? Можешь найти опору?

Поверить не могу своим ушам. Не идет ругаться?.. Должно быть, у него шок. Я как можно более осторожно шевелюсь, игнорируя новую вспышку боли в ребрах и вздрагивая, когда слышу еще один негромкий полувздох-полувскрик сверху. Это как-то связано с веревкой. То, что случилось – должно быть, он как-то запутался в веревке…

– Лео, – шепчу я. Я повторяюсь. – Что произошло?
Он не отвечает. А может, он просто меня не расслышал? Потому что когда он вновь заговаривает, в его голосе слышно все то же безумное спокойствие. И оно меня пугает.
– Пожалуйста, Майки. Ты должен быть в паре метров от дна. Пожалуйста, скажи мне, что ты в безопасности.

Он прав – я слышу, как плещется вода, и она всего в двух с половиной-трех метрах подо мной. Я делаю глубокий вдох, медленно и осторожно, стараясь не повредить себе еще больше.
– Лео, держись. Я собираюсь… извини, если будет больно.

Мои пальцы снова нащупывают узел на веревке, но теперь он затянулся слишком туго. Я совсем рядом со стеной, но мои пальцы не дотягиваются до нее каких-то несколько сантиметров – поэтому я отпинываюсь от стены ногой. Я знаю, что причиняю ему боль, но это единственное, что я мог придумать… потому что перерезать веревку, или даже перепилить ее с помощью когтей – вот все, что я могу сделать. И это займет целую вечность. Но на этот раз Лео не издает ни звука, когда я раскачиваюсь на веревке, снова приближаясь к стене. Я врезаюсь в нее обеими руками, зарывая когти как можно глубже в рыхлую поверхность.
А затем я снова ползу по стене. Натяжение веревки постепенно ослабевает.

– Прости, Лео, – мой собственный голос звучит как-то странно у меня в ушах. – Это все я виноват. Дай мне пару секунд, и я снова к тебе поднимусь.

Я едва могу расслышать его ответ. У него такой голос, словно он находится в полубессознательном состоянии.
– Ты не виноват. Просто случайность. И я сделал… глупость.
– Не теряй сознания!
– Ты в порядке?
– Да! – теперь я практически ору. – Лео, со мной все прекрасно! Я на стене, я в безопасности, и я поднимаюсь…

Он не отвечает вообще ничего. Оно и не нужно – я просто знаю. Я словно чувствую, когда он разжимает пальцы, и только когда он тяжело падает в темноту за моей спиной, до меня доходит: я знаю, что произошло. Он попытался остановить мое смертельное падение, и сила рывка туго натянувшейся веревки сдернула его с края обрыва. Он там висел…

Лео ударяется о воду, и я больше не размышляю. Я отталкиваюсь от стены руками и ногами, нацеливаясь на звук всплеска от его падения, и с такой силой вхожу в ледяную воду, что в шоке чуть не вдыхаю ее. Я благодарю всех богов, о которых только когда-либо слышал, что он упал в воду, а не натолкнулся на какие-нибудь обломки. Здесь глубоко и в воде тоже полно мусора, и я ни черта не вижу, но мне и не нужно. Веревка, связывающая нас вместе, на этот раз спасет его жизнь – я сматываю ее руками и тащу к поверхности.

Мне не хочется грубо дергать за веревку, но я не могу себе позволить аккуратничать. Я почти уверен, что он все равно ничего не чувствует. Я выныриваю на поверхность и втягиваю воздух, все продолжая сматывать веревку, пока мои пальцы не хватаются за его запястье. А затем я его обхватываю – одну руку кладу ему на грудь и поднимаю его так, чтобы его лицо было над водой, и начинаю плыть.

Ну, по крайней мере, он больше не горит. Хорошая ледяная ванна, и кожа холодная… не, я не паникую, вовсе нет. Вообще-то, я двигаюсь на автомате. Я продолжаю рассекать воду, в ушах стучит кровь, а я пытаюсь вспомнить, где был тот каменный блок, который я видел сверху. Первое, на что я натыкаюсь, это здоровенный кусок деревянного бревна, торчащий из воды и словно ждущий, когда на него кто-нибудь наколется, как на копье – ох, вот на него упасть было бы больно. Я с большой осторожностью огибаю его, водя свободной рукой в толще воды, чтобы нащупать хоть какую-нибудь твердую поверхность.

Когда мои пальцы царапают по камню, я чуть не даю волю слезам от облегчения. Мои глаза меня не обманывали – я касаюсь большой каменной плиты, один край которой утоплен в воде, но она лежит достаточно полого, чтобы я мог вскарабкаться на нее и вытащить из воды своего старшего брата. Но я не вижу, что с ним не так. Я кладу его на плиту, и пытаюсь понять, дышит ли он вообще. Я понятия не имею, был ли он в сознании, когда ударился о воду, но сильно в этом сомневаюсь. Он был под водой всего несколько секунд, так ведь?

В этот момент он решает помочь мне, начав кашлять. Я слышу рвущиеся у него из груди мокрые звуки – наверное, он выкашливает случайно проглоченную воду – и снова обхватываю его, переворачивая его на бок, пока он сотрясается в жестоких приступах кашля. Он дышит, он кашляет, с ним все будет в порядке. Так? Мне нужно что-нибудь сказать, не? Типа, ободрить его, или выдать какую-нибудь шуточку о проваленном экзамене на звание ниндзя, или… или нет. Я не издаю ни звука, чтоб его. Просто держу брата и жду, когда его кашель прекратит звучать так, словно у него разрывается грудь.

И постепенно кашель стихает. Он лежит распростершись у меня на коленях и даже не пытается пошевелиться. Я задумываюсь, а в сознании ли он, а затем мои мысли возвращаются к тому, какого черта произошло. Веревка, да? И когда я двигался, ему было больно…

До меня доходит. И я холодею от осознания.

Он заговаривает так внезапно, что я подпрыгиваю на месте, едва слышный шепот, я подозреваю, что он выдавливает его из себя, потому что знает, как я хочу услышать его голос.
– Прости.

Ну логично, тут же извиняться.
– За что? – мне почти не интересно… мы все давно привыкли к извинениям Лео. Я более заинтересован в том, чтобы он продолжал говорить, пока я осторожно передвигаю свою руку, ища в темноте его левую кисть. Я двигаюсь очень аккуратно. Я не хочу причинить ему еще большей боли.

– Не подумал, – шепот громче не стал. – Так не получилось… Надо было… что-нибудь другое. Не подумал. Чуть тебя не угробил, – он замолкает на секунду, и снова бормочет, – прости.

– Ты плетешь какую-то чепуху, – сообщаю я ему. – И меня не волнует. Это же не ты там прыгал по всяким балкам.

Хотя я знаю, что он пытается сказать. Я помню, что веревка была обмотана вокруг его запястья. И я со всей определенностью не был в восторге от идеи сдернуть Лео с карниза, когда проносился мимо него… но он не упал. Не до конца, во всяком случае.

Мои пальцы нащупывают веревку. Она все так же обмотана вокруг его запястья, плотно обвита вокруг его ладони, практически врезалась под кожу. Если бы он обмотал веревку вокруг талии, а не на руке, панцирь взял бы часть рывка на себя, – но вместо этого он принял весь вес моего тела в рывке на свою руку. Ну, знаете. Невероятный, летящий, тяжеленный Майки, падающий хрен знает с какой скоростью сдернул его с карниза. И вот он Лео, висит, зацепившись свободной рукой за край, пока его младший братик изо всех сил старается выдернуть из сустава его вторую руку. О, черт.

Я поражен, что ему вообще удалось там удержаться. Но я совсем не в восторге, что он попытался это сделать…
– Лео, – мой голос звучит так жизнерадостно. Это так неправильно. – Ты идиот, тебе это известно?
– Да, мне говорили.

И я смеюсь над его словами, и в этот раз в моем смехе слышна надвигающаяся истерика, потому что Лео ранен, потому что я облажался, а потом он тоже, что такая редкость вообще-то, но хей, он же болен, так? Редкий пример, когда наш Бесстрашный Лидер делает что-то неправильно…

– Идиот, – снова бормочу я несколько минут спустя. – Тебе надо было меня отпустить.
Он ничего не отвечает. Думаю, он просто не хочет продолжать спор, а затем я понимаю, что он потерял сознание.
Я сглатываю комок в горле и приступаю к выполнению задачи, от которой меня подташнивает – выпутываю руку Лео из врезавшихся колец веревки, пока он не может ничего чувствовать. Я задумываюсь, насколько сильно пострадала его рука, может, он отделался простым вывихом, или все гораздо хуже. Мне кажется, что хуже, если он потерял сознание. А потом я задумываюсь, а как мы отсюда выберемся, если он не сможет пользоваться рукой, он же не сможет взобраться наверх, но вообще это теоретический вопрос, потому что он все равно без сознания.

Кошмар какой-то. Похоже, с удачей мы распрощались, а?

Я поудобнее устраиваю его у себя на коленях и обнимаю обеими руками в жалкой попытке поделиться своим теплом. В данный момент я все равно больше ничего не могу сделать…

Это так страшно, так жутко...как же я надеюсь, что всё кончится хорошо)

Раф, Дон, где же вы? В один момент понадеялась, что кто-то из братьев удерживал Лео и Майки от падения. Неужели Майки сможет поднять их двоих наверх? Отлично переданы эмоции. Лео такой Лео ) @Kifanya, а можешь как-нибудь перевести что-то подобное, но с Лео и Рафом?

Конечно, могу) вопрос только в том, чтобы найти такой фанфик. Заявка принята, буду искать

П.С. Спасибо за отзывы!

@Kifanya, о, о, а от меня заявка — что-нибудь на тему Рафа и Дона *___*

По сабжу — в который раз убеждаюсь, что у тебя отменный вкус) Принимаясь за чтение твоих переводов, уже с самого начала твердо знаешь, что имеешь дело с чем-то действительно потрясающим и запоминающимся) Спасибо тебе огромное, солнце)

Спасибо за добрые слова! (все, я растаяла, мррр)
Про Рафа и Дона меня и уговаривать не нужно - фик с ними стоит следующий в списке на перевод (ага, у меня список листа на три того, что я хочу перевести). Раф и Дон самые клевые

Для VEROCSANA: нашла фик по заявке, такой же, только с перламутровыми пуговица... эммм, с Рафом и Лео. Ну, не совсем такой, но вроде интересный.

Название: Silent Chambers, автор: Pinguin1993, количество глав: 16.
Описание: Никогда не задумывались, что произойдет, если поместить Рафа и Лео в тесный ящик, где будут только они двое и кинжал, и закопать его метра на два? А вот Бишоп задумался. И решил попробовать. Конечно, помощь уже в пути. Вот только где их искать?

В общем, если такой подойдет, то внесу его в список ))



...а пока продолжаем.


Глава 3 (часть 1)

В общем, думаю, я очень хорошо противостою панике.

Ну… тип того.

Это как-то забавно. Мне кажется, мой разум просто отключается на несколько минут – я уверен, мне так много надо сделать прямо сейчас, а вместо этого я тупо сижу на одном месте. Лео не шевелится, ну и я тоже, и у меня только… крутится одна мысль в голове, снова и снова, это одно из давних высказываний Рафа, естественно саркастических и все такое. Раф выдал его, когда у нас у всех был плохой день, который становился все хуже и хуже. По крайней мере, хоть дождя нет.

Каждый раз, как эта мысль приходит мне в голову, я почти начинаю хихикать, а затем словно что-то сдвигается и встает на свои места, и я вспоминаю, где я. И здесь на самом деле вроде как идет дождь. Вода все так же стекает из того тоннеля, и это значит, что на меня время от времени попадают холодные брызги. А может, в эту шахту вода сливается не из одного тоннеля, так обычно и бывает. Я тут больше тоннелей не видел, но с другой стороны, я толком их и не искал.

В любом случае, именно вода, наконец, выводит меня из шока, и то потому, что в моей голове вроде как раздается звоночек, предвещающий опасность. Конечно, приток воды небольшой… но в шахте полно мусора, так что даже если тут и была какая-никакая дренажная система, она вряд ли работает эффективно. Так что я промаргиваюсь и пытаюсь сообразить, сколько у нас есть времени, прежде чем уровень воды поднимется. Мы можем остаться здесь еще ненадолго, но абсолютно точно, не на совсем.

Вот и настал тот момент, когда мне нужен Лео в полном сознании, потому что как раз сейчас он мог бы очень пригодиться. Это же Лео обычно выдумывает все наши планы, так? Не его вина, что пара последних предложений закончились так печально. Это я виноват, что мы тут оказались. Мне нужно было догадаться, что стены здесь такие непрочные… у меня было достаточно предупреждений, пока я карабкался до той балки.

Я все еще не знаю, насколько серьезно он ранен. Я по-прежнему ничего не вижу. До дна даже тот слабый свет на достает. Кровь у него не идет – по крайней мере, это я смог проверить. Но его рука на ощупь в темноте кажется какой-то… неправильной, и после того, как я буквально отодрал от его кисти веревку, мне просто больше не хочется к ней прикасаться. Ага, я трушу… но более того, я помню, как он кричал, когда дергалась веревка, и я просто не знаю, что делать. Я не вижу, что я делаю… что, если я только наврежу еще больше? Что, если вред будет непоправимый?

На самом деле, вполне возможно, что ему уже нанесен непоправимый вред. Черт. Мне нужен Донни. Может, ребята будут тут уже через полчаса…

…а может, нет.

Ну, похоже, формально я сейчас лидер, поскольку здесь нас только двое, а Лео взял тайм-аут. Ладно. Какие у нас есть варианты? Хмм. Остаться на месте и захлебнуться? Нет. Впасть в истерику? Звучит заманчиво, но… ладно, если Лео не может взобраться по стене, тогда, возможно, лучшее из того, что я могу сделать, это обвязать его веревкой и самому взобраться по стене с помощью когтей. А затем я смогу как можно бережней поднять его за собой.

Я не знаю, сколько времени мне потребуется, чтобы взобраться куда-то повыше. Я оставлю его здесь одного в темноте, и он может уйти под воду, прежде чем я успею вытянуть его наверх, и… я этого даже не замечу. То есть, пока не подниму его и не пойму, что он утонул…

Картинка, возникающая в моей голове, заставляет меня свернуться в тугой клубок рядом с Лео, зажав рот обеими руками, пока мне не удается перебороть волну паники. Иногда мое воображение кажется слишком бурным даже мне.

Ненавижу темноту.

О, черт, я же даже не знаю, куда мне карабкаться. В какой стороне теперь вход в тоннель? Насколько он далеко?

Что, если он еще больше поранится? Что, если порвется веревка?

Так, все, хватит. Даже я понимаю, что моя паранойя зашла как-то слишком далеко… я уж молчу про свою глупость. Начать с того, что я могу догадаться, где сейчас вход в тоннель – найти, где льется вода и карабкаться рядом с потоком. Мой слух меня ни разу не подводил – я могу найти тоннель по звуку, если больше никаких возможностей нет.

С другой стороны, я действительно не уверен, что могу оставить Лео здесь одного. Может, мне попытаться привести его в чувство и заставить говорить со мной, пока я забираюсь по стене. Не уверен, что наш диалог будет увлекательным – если я не ошибаюсь, это как раз та ситуация, когда Лео вполне может сказать мне оставить его тут и идти за помощью. Потому что, ну, знаете, это конечно очень умно, когда я даже не знаю, где нахожусь, или как отсюда выбраться, чтобы найти вышеназванную помощь… но он же все равно такое скажет. Так уж устроен Лео.

– Твои доводы все равно звучат неубедительно, – сообщаю я ему. Ну и что, что Лео без сознания… мои слова все равно помогают мне почувствовать себя хоть чуть-чуть получше. Кроме того, в этом состоянии он не сможет мне ничего возразить. М-ва-ха-ха. Я коротко ухмыляюсь в темноту, а затем протягиваю руку и прикасаюсь к его щеке. И только я собираюсь попробовать осторожно его разбудить, как мне приходит в голову, что в моем плане есть изъян.

Расстояние. Я знаю, что у Лео на запястье было намотано довольно много веревки, но даже если ее там было метра два (возьмем с запасом), я все равно повис над водой метрах в трех, когда веревка закончилась. А может, и больше.

У меня не получится взобраться самому и втянуть его за собой. Просто не хватит веревки.
Вот же блин.

Но есть еще один вариант. Наверное, будет чертовски больно, а может это и вообще не сработает, но больше я ничего не могу придумать. Я на ощупь нахожу веревку, свернувшуюся кольцами на плите, и осторожно сматываю ее, проверяя, не запуталась ли она. Это будет трудно. Но я должен попытаться, правильно?

Я приседаю на корточки рядом с его головой, просовываю под ним одну руку и приподнимаю его так, что он полулежит, прислоняясь к моему плечу. Это так неудобно… было бы намного легче, если бы Лео был в сознании и помогал мне, но в конце концов я думаю, что так даже лучше, потому что так ему будет легче перенести то, что я делаю. Так что я пару раз обвиваю его веревкой, а затем начинаю длительный процесс привязывания его к себе на спину. Крюк кошка предназначен не совсем для таких целей, но ничего, сойдет. Хех. Вот веселуха-то будет. Нет. Но я справлюсь. Выбора у меня все равно никакого, так?

В любом случае, возня с веревкой занимает кучу времени. Я не уверен, как надо разместить его руки – связать их перед своей грудью совсем не вариант по целой куче причин. В конце концов я привязываю раненую руку к его боку, по крайней мере на время подъема. Придумаю что-нибудь еще, когда доберусь дотуда. Его голова сейчас совсем рядом с моей, склонена вперед и так близко, что я чувствую на своем плече его дыхание. Оно меня успокаивает. Слегка поверхностное, кажется… но все же достаточно ровное. Может, мне удастся убедить себя, что он просто уработался и ему надо немного поспать. Ага. Молодец, Майки. Давай, и дальше не признавай очевидного.

Ну, наверное можно сказать, что я просто немного понесу его на спине. Вот если бы еще не карабкаться с ним по скользкой стене, когда у меня так адски болят ребра…

Так. Сейчас самое подходящее время двигать. По крайней мере, я всегда был хорошим пловцом; мне же еще нужно добраться до той стены с Лео на спине. Не то, чтобы он был невероятно тяжелым – думаю, из всех нас самый тяжелый Раф – но он висит на мне мертвым грузом, и уж точно не сможет мне никак помочь. Я очень, очень осторожно соскальзываю с плиты в воду, придерживаясь за ее край. Я почти надеюсь, что шок от ледяного купания приведет Лео в чувство – но затем снова думаю, что для нас обоих будет лучше, если он сейчас побудет без сознания. Он не шевелится. Я делаю вдох и отталкиваюсь от плиты в направлении льющейся воды. Мне приходится приложить немало усилий, чтобы держать головы свою и Лео над водой, но все не так уж плохо, да и плыть тут недалеко.

По настоящему тяжело будет взбираться по стене. Я знаю, что сделать это реально. Теоретически. Никого из нас нельзя назвать слабаком, и мне и раньше приходилось таскать разные тяжеленные штуки… но не вверх по отвесной стене без страховки, и вполне очевидно, что Лео будет потяжелее любого рюкзака. В смысле, ну да.

И в тот момент, когда я втыкаю когти в стену и пытаюсь приподнять нас из воды, очевидной становится еще одна реальная проблема. Мне в грудь словно вонзается что-то горячее и острое – словно кто-то только что попытался вскрыть меня как консервную банку, всадив нож между ребрами и провернув под ними. Я вскрикиваю и ослабляю руки, позволив воде вновь принять наш вес. Больнооо. Как же больно-то, а. Я склоняю голову, дыша часто и неглубоко, и пытаюсь оценить повреждения.
Теперь-то уж точно ребра не просто помяты. Тот проклятый рывок веревки пришелся по ним слишком сильно. Так что, по меньшей мере трещина, возможно, вообще перелом.

Я не смогу взобраться в таком состоянии до того тоннеля. Я не смогу. О черт, мы здесь застрянем, и, возможно, мне удастся не дать нам утонуть, если я буду держаться у стены, вот так цепляясь за нее когтями, но оставаться в ледяной воде так надолго ни разу не полезно ни одному из нас… а что, если Раф и Дон вообще не придут? Какого черта мне тогда делать?!

Я застыл на месте. Мой разум просто не в состоянии что-то сообразить, потому что все варианты, что приходят мне в голову, невыполнимы. Как долго мы сможем здесь оставаться? Может, вода прекратит течь всего через несколько минут, тогда мы сможем разместиться на той каменной плите и остаться там на подольше. Или, может, прямо сейчас решетка наверху с лязгом откинется в сторону, и к нам спустится длинная-предлинная веревка, а по ней соскользнет Раф, чтобы выудить нас из этой дыры. Или, может, Лео очнется всего через пару секунд и скажет: «Хо-хо, у меня все спланировано!» и раскроет крылья, и мы взлетим. Ага. Шансы примерно равны. Хватит, Майки, соберись, надо найти другой способ выбраться…

Стоп. А вполне возможно, что другой способ существует. В прямом смысле слова. То есть… никто не сказал, что мы должны обязательно возвращаться туда, откуда пришли, так? Какой в этом смысл? Велики шансы, что в эту шахту выходит не один тоннель. Может, есть и такой, что находится ниже уровнем. Мне все равно придется взбираться вверх, но если расстояние будет не таким большим…

Я отталкиваюсь от стены. Нахожу что-то, за что можно уцепиться, чтобы удержаться на плаву. Пытаюсь найти центр шахты – ну, насколько это возможно, кроме меня в этом бассейне плавает еще куча всякой хрени – и сосредоточиться, выключив из сознания звуки водопадика из «нашего» тоннеля, чтобы услышать, не льется ли вода еще откуда.

План хорош. Проблема в том, что он не дает результатов. Или тоннель, по которому мы пришли, единственный, где течет вода, или здесь больше вообще нет тоннелей. Что возвращает меня на клетку номер один.

Клянусь, в этот момент меня так и подмывает снова впасть в панику. Но внезапно вверху появляется свет, и я рывком вскидываю голову. Всего пара секунд уходит, чтобы в который раз понять, что это не Донни с фонариком - вот, блин – но свет означает, что над нами проходит очередной поезд. Через мгновение вся шахта будет освещена. Что там насчет кармы? Так что я замираю, внимательно глядя верх.

Теперь, когда я на дне шахты, а не на верху, шум поезда не кажется таким громким. Луч света прыгает по шахте, и я вижу урон, нанесенный рухнувшей балкой – сверху вниз по стенам тянутся здоровенные борозды. Хорошая новость в том, что – громадное облегчение – в шахту все же выходит еще один тоннель. На самом деле, даже два, но один из них всего метрах в пяти над моей головой, по другую сторону шахты, напротив «нашего» тоннеля. Второй слишком высоко, и мне видно, что нижняя кромка входа осыпалась и частично обвалилась. Наверное, один конец балки как раз там и лежал.

Плохая же новость в том, что вибрация от поезда посылает вниз целую кучу разной фигни. Я слегка пугаюсь, когда слышу вокруг себя всплески, но они несильные, и нам в кои-то веки везет. На нас ничто не упало. Но все же я вижу, как снова крошатся и обваливаются стены от всей этой тряски. Это подогревает мою паранойю – теперь я не могу удержаться от мысли, а что, если та балка настолько повредила стены, что они в любой момент просто обрушатся на нас?

Не, ну это просто моя паранойя, да?

Но я уж точно не буду рисковать, выясняя это. Не собираюсь тратить времени больше, чем необходимо. Я отплываю к противоположной стене. У меня хороший ориентир ко входу в другой тоннель. Что-то царапает мою голень, и я вскрикиваю от неожиданности, прежде чем сообразить, что в этом месте под водой просто сгрудились обломки. Так что я вытягиваю руки и нащупываю что-то, что оказывается краем каменного блока, и взбираюсь на него. Теперь я стою на четвереньках, мои ладони и колени в воде, и в первый момент вес Лео у меня на спине чуть не посылает меня вниз лицом вперед, но я удерживаюсь на месте.

Мне все равно придется карабкаться вверх. Но по крайней мере, камень под моими ногами даст мне первоначальную опору. Наверное, мне надо будет взобраться на высоту… что-то около трех с половиной метров. Что намного лучше, чем десять с лишним метров дороги смерти по другую сторону от шахты, но все же… это будет реальная боль в заднице. Ха.
Даа, а я-то еще думал, что каламбуры Лео ужасны… кто-нибудь, пристрелите меня.

Три метра. Я смогу одолеть три несчастных метра. Это не так далеко. Я просто буду двигаться медленно.

Ладно.

Я выпрямляюсь, пошатываясь, опираюсь на стену руками и пытаюсь пристроить Лео поудобнее. Должно быть, он уже совсем заледенел… но я сейчас все равно ничего не могу сделать по этому поводу. Пока не доберусь до верха. Примем это, как данное – я доберусь до верха, и там будет достаточно сухо, и мне понадобится как-то его согреть, но прямо сейчас мне нужно забраться наверх.

Я прислоняюсь лбом к стене. На этой стороне шахты по большей части сухо. Надеюсь, это облегчит мою задачу. Я по одной поднимаю руки и пытаюсь настроиться на то, что мне сейчас будет больно – и начинаю свое восхождение.

Хотел бы я сказать, что первая часть пути самая трудная, но это не так. К первой части я типа как бы был готов… зубы стиснуты, глаза крепко зажмурены – не то, чтобы мне сейчас было нужно зрение – а мои руки уже чувствуют перенапряжение от попытки поднять и удержать настолько большой груз. Про ребра упоминать не буду. Но, знаете, мне удается. Этот первый отрезок. Охрененно больно, но я продолжаю двигаться. Я вздрагиваю, в ожидании того, что стена начнет осыпаться под моими руками – все, что потребуется, это потерять на секунду контакт со стеной, и все – но пока удача на моей стороне. Может, стены стали такими рыхлыми только наверху.

Или, может, жизнь решила, что уже достаточно докапывалась до меня в последнее время. Ха!

Мне удается найти в поверхности несколько выемок, куда я могу упереться пальцами ног, что делает подъем легче. Ненамного, но хей. Я воспользуюсь, чем смогу. А вот проблема в том, что поднявшись примерно на метр, я осознаю, что до моей цели еще очень и очень далеко. Подтянуться первый раз я сумел всего за пару секунд. Второй раз занял примерно раза в три больше времени. Чем выше, тем медленнее я двигаюсь, а конца и края все не видать. Пока я не доберусь до тоннеля. Мне трудно дышать. Вес Лео на моей спине слишком сильно давит мне на ребра – я зажат между ним и стеной. Если я немного отклонюсь назад, я смогу снять с себя часть его веса, но тогда закончится все тем, что я сорвусь со стены, так что особого выбора у меня нет.

Я слышу слабый всхлип, и на секунду мне кажется, что это Лео приходит в себя… но нет, это я так дышу, со свистом выпуская воздух сквозь зубы. Так заманчиво было бы сейчас отпустить руки и упасть и просто… держаться в воде на плаву, сколько возможно, знаете? Уцепиться за детскую убежденность, что все как-нибудь само собой наладится. Но это длится всего секунду. Мне надо мыслить здраво. Упасть – совсем не вариант, Лео ударится о воду первым, и я своим весом его утоплю, и скорее всего, хорошо это не закончится…

Ладно, Микеланджело – об этом тоже думать не надо. Просто сосредоточься. Это все, что требуется, так? И я стараюсь изо всех сил. Ну, как бы; сосредотачиваться на боли мне тоже не сильно хочется. Так что вместо этого я пытаюсь сконцентрироваться на чем-то другом. Плеск воды у меня за спиной. Дыхание Лео, оно все еще на моем плече. Ногу щиплет там, где я оцарапал ее о камень, интересно, до крови? Ну не супер ли? Теперь мы оба сможем бродить тут с воспаленными ранами! Я слабо ухмыляюсь от этой мысли. Что ж, если я все еще могу находить смешное в таких вещах, значит, все не так плохо…

Мои пальцы нащупывают край тоннеля. Несколько секунд я вишу неподвижно, а затем начинаю подтягиваться вверх. И внезапно моя грудь в одно мгновение оказывается охвачена жутким пожаром. Мир на миг словно становится ослепительно жарко белым – кромка входа в тоннель представляет собой острую грань из твердого бетона, которая сейчас врезается мне как раз под ребра, и я знаю, что тихий хриплый всхлип, который я только что слышал, сорвался с моих губ, потому что Лео даже не дернулся за все время. Я бы сейчас орал как резаный, если бы у меня в легких хватило для этого воздуха. Эта пытка мне совсем не помогает. Но я упорно продолжаю ползти, втягивая себя наверх и через край, пока большая часть моего тела и тела Лео не оказываются распростертыми на грязном полу, и пока то, что я расслабляю руки не будет означать, что мы рухнем обратно в шахту.

А затем я наконец-то падаю лицом вниз в грязь в тоннеле.

Мои ноги все еще торчат наружу из тоннеля, но мне наплевать. О черт. Ни за что больше. Пожалуйста, пусть нам больше не придется никуда карабкаться. Клянусь, если в конце этого тоннеля найдется удобный способ подняться, я пожертвую все свои комиксы про Серебряного Стража в пользу бедных, а еще буду целый месяц убирать комнату Рафа вместо него. Я какое-то время просто лежу неподвижно, судорожно втягивая воздух – делая короткие мелкие вдохи и стараясь не вызвать новую волну боли. Вес Лео втискивает меня в жижу, но мне на самом деле параллельно. Я в грязи, он на мне – это значит, что он лежит на чем-то теплом, так?

Меня трясет – наверное, отходняк от напряжения. Все мои мышцы протестуют против того ада, через который я заставил их пройти. Я поднимаю руку – надо найти узел на веревке и развязать его – но снова бессильно роняю ее. Слишком вымотался. Нужно… просто отдохнуть минуту… или две…

Лео все еще без сознания. Думаю, у него шок, но, скорее всего, и то, что он был нездоров до происшествия, сыграло свою роль. Я снова задумываюсь, что я такое сотворил с его рукой. А еще он до сих пор дрожит. Что значит, мне на самом деле нельзя тут валяться. Мне нужно восстановить силы, но ему нужно тепло, так что надо заставить мышцы пошевелиться еще хоть чуть-чуть, а потом я смогу отдохнуть. Но я с места не сдвинусь, пока не пройдет следующий поезд, это уж точно. Я хочу рассмотреть брата при свете. Может, после этого я смогу сообразить, что мне делать дальше.

Так что я снова тянусь распутать узлы, и в этот раз мне везет больше, мои пальцы мне повинуются. Я ослабляю веревку и начинаю как можно осторожнее выбираться из-под него. Это почти так же неудобно, как в начале, когда я привязывал его к себе. А сейчас, кроме всего прочего, у меня еще и все мышцы горят. Хотя как только я выбрался, все становится намного проще. Меня все еще трясет, но больше мне на грудь ничего не давит. Я заставляю себя подняться на колени и откладываю в сторону когти; разматываю остальную часть веревки с тела Лео, сматываю ее и цепляю к своему ремню. Затем я бережно обхватываю его руками и отползаю назад, пока мой панцирь не стукается о стену.

А потом я просто сижу, не двигаясь, на самом входе в тоннель, откинувшись к стене и обнимая обеими руками старшего брата. Это единственный способ, доступный мне, хоть как-то его согреть, но это намного лучше, чем если бы он лежал в ледяной воде или грязи.

Теперь все, что мне нужно, это немного отдыхнуть. Ага.

Думаю, с этим я смогу справиться.

---------

Трудно сказать наверняка, но мне кажется, поезда проходят каждые полчаса – может, немного больше или меньше, я не знаю. Я мог бы попытаться засечь время, но не вижу в этом большого смысла. Уж не буду упоминать что… ну, это же я. Хех. Сидеть, не отвлекаясь, и отсчитывать тридцать минут? Да ну нафиг.

Кроме того, меня занимают другие проблемы. Например, я начинаю испытывать жажду. Обходиться без еды пару дней тоже неприятно, но… хоть глоток воды был бы сейчас очень кстати. Как-то даже забавно, что тут поблизости воды просто немеряно, а я ни за что на свете не стал бы ее пить. Я знаю, что без воды можно протянуть сколько – несколько дней? – но это не значит, что я все это время не буду чувствовать себя паршиво.

Если меня мучает жажда, то и Лео это тоже касается. Черт, у него же температура. Я уже знаю про такую штуку как «надо пить больше жидкости», когда дело касается температуры. Я реально не думаю, что то, чего он наглотался в шахте, можно принимать в расчет, особенно если учесть, что он это все выкашлял обратно.

По крайней мере, теперь он, кажется, не так сильно дрожит. Наверное, в кои-то веки я делаю что-то правильно.

С другой стороны, он все еще не очнулся.

Мне очень хочется, чтобы он пришел в себя. В смысле… кроме того, что мне так было бы спокойнее, мне вообще было легче справляться с нашими трудностями, когда я мог поговорить с Лео. Очень тяжко сидеть одному в полной темноте, когда не на что даже отвлечься. Мой разум начинает играть со мной в игры. Я ничего не вижу, и мое воображение словно сорвалось с цепи. Из всего, что я знаю, нас дальше по тоннелю может ожидать целая прорва крыс, залегших сейчас в засаде. Или какой-нибудь маньяк с топором, прямо сейчас подкрадывающийся к нам, маскируя свои шаги за шумом падающей воды…

Я чуть ближе подтягиваю к себе ноги. Видите, о чем я? Дурацкое воображение. Я могу мыслить логически и все такое, и сказать, что здесь ни за что не может оказаться какой-нибудь извращенец с топором, да еще без света, но я все равно прислушиваюсь к звукам, пытаясь уловить его шаги. Или какие-нибудь писки. Или какой-нибудь зловещий смех, что-то типа того. Может, здесь водятся какие-нибудь склизские твари со щупальцами, которым удалось избежать бишопского антидота после сей этой заварушки с заражением вирусом. Ну, знаете. Гигантские… ээ… хищные богомолы! С такими демоническими красными глазами и острыми, как кинжалы, зубами и… и в самом деле пора прекратить об этом размышлять, да? Может, стоит представить, что все монстры, какие тут есть в округе, заняты, ну я не знаю, скажем, игрой в покер, и им не до нас. То есть, я хочу сказать, у монстров же должно быть какое-то другое хобби, кроме охоты на Майки. Хотя… В этом я не так уверен. В смысле, посмотрите на Рафа. У него только одно хобби…

Поезд подходит.

Думаю, хорошая порция света сотворит с моим разгулявшимся воображением чудеса. Но что более важно, я увижу Лео. Я разжимаю руки и ползу сквозь темноту, чтобы оказаться к нему лицом, все время держа руку на стене рядом с его головой. Скорее всего, света будет не так много, но это лучше, чем ничего. Так что я дожидаюсь, когда крохотные лучики станут побольше, по мере того, как приближается поезд, и затем хорошенько оглядываю Лео впервые с того момента, как земля провалилась у нас под ногами вечность назад.

И у меня внутри все переворачивается.

У его кожи нездоровый оттенок, насколько я могу судить, но я другого и не ожидал. Все мое внимание поглощено его рукой – даже мне понятно по тому, как неловко скошено его плечо, что оно вывихнуто. Черт, ну, это тоже было вполне ожидаемо. Только кроме этого у него начинают образовываться синяки вдоль верхней части руки, начиная от плеча, и я понятия не имею, что это значит – хотел бы я сказать, что это от удара о бетон, но у меня нехорошее ощущение, что все гораздо сложнее, и это меня пугает.

Рубцы на запястье, там, где его обвивала веревка, выглядят ужасно. Думаю, запястье может быть сломано. Выглядит оно хуже некуда. О, Лео… ничего удивительного, что он потерял сознание. И я висел на этой его руке?! Как вообще, черт его побери, ему удалось продержаться так долго?

Поезд ушел, и свет пропал вместе с ним, а я все сижу и моргаю, словно заставляя свои глаза привыкнуть в темноте, и продолжаю смотреть туда, где лежит мой брат. И чувствую себя чертовски виноватым, потому что это все моя вина. И напуганным, потому что не знаю, сможет ли Донни его вылечить… а затем очень расстроенным и растерянным, потому что я пытаюсь прикинуть, что возможно сделать для его руки прямо здесь и сейчас, и получается, что ничего. Дон как-то раз припахал меня помогать ему вправлять плечо и проговорил для меня все шаги… но я не смогу сделать это самостоятельно, и даже если бы и смог, я не уверен, возможно ли это сделать, не причинив еще больше вреда какой-нибудь другой части руки.

Я просто… я не знаю, что делать с такими повреждениями. Если бы у меня были бинты, я бы мог всю руку упаковать в перевязь для защиты, но вот новость-то! Бинтов нет. Я не уверен, что в моих силах сделать хоть что-то, не имея ничего под рукой.

Это уже слишком.

Как будто я до этого недостаточно ужасно себя чувствовал, из шахты доносится оглушающий треск и глухой удар, он звучит как удар грома прямо у меня над ухом, и я верещу и чуть не приземляюсь к Лео на колени, когда до нас долетают несколько брызг. В последний момент ухватился за стену. Я сразу могу догадаться, что случилось, но это не прекращает мой дикий вопль – дурацки громкий вопль. Да я чуть инфаркт не заработал, чтоб его! Черт.

Эхо стихает, и мне слышно, как плещется, успокаиваясь, вода. Думаю, часть стены наверху шахты только что полностью обрушилась. Мы уже не там, и единственное, что на нас попало, это брызги расплескавшейся воды, но… у меня все равно кровь застыла в жилах. Думаю, ранее у меня была не паранойя. Если бы мы только остались там…

А в следующее мгновение я снова пронзительно вскрикиваю и отшатываюсь назад, потому что к моему лицу прикасаются чьи-то пальцы. Я тяжело приземляюсь на заднюю часть и дергаюсь, потому что все мои болячки сразу начинают ныть с новой силой.
– Ой!

–… Извини.

Так, ладно, это было внезапно. Но это слово звучит как-то на выдохе, тихо-тихо, и до меня доходит – немного с опозданием, угу, вот она моя хваленая скорость реакции – что здесь кроме меня находится только одно существо, способное начать со мной разговор. Я быстро подскакиваю, снова продвигаясь ближе к брату.

– Лео?!



(...продолжение следует)

А вот что я нашла в сети абсолютно случайно (автор: loolaa, картинку можно посмотреть тут: http://loolaa.deviantart.com/art/TMN...ation-61148163)

Ааа, хоть бы с ними все было хорошо!!!

Это просто потрясающе - постоянно держать читателя в таком напряжении, автор действительно большой молодец. @Kifanya, как же я благодарна за выбор именно этого фанфа). Кстати:

  

Описание: Никогда не задумывались, что произойдет, если поместить Рафа и Лео в тесный ящик, где будут только они двое и кинжал, и закопать его метра на два? А вот Бишоп задумался. И решил попробовать. Конечно, помощь уже в пути. Вот только где их искать?

Вооот, вот это я бы почитала, думаю, с не меньшим удовольствием, и если ты возьмёшься за этот рассказ, моей признательности не будет конца)

@Kifanya, ой-ёй-ёй, не поверишь, это почти то, что я мечтала давно почитать! Только я думала не о коробке, а что они оказались погребены в результате взрыва или что-то типа того. Там же нет никаких смертей? Не люблю смерти...
P.S. комбинация Раф и Дон - вторая по счету из моих любимых Ну, и Раф-Майки тоже ничего, если это не сводится к одному юмору. Короче, я все любою ) Данный фик шикарен.
P.P.S. рисунок видела когда-то, сразу захватил. Кто бы знал, что он к такой работе сделан ))

Сколько я пропустила Х) Жесткие части в психологическом плане. Лидер ранен, причем жестоко, а Майки приходится самому принимать решения, да еще и спасать брата из когтей неминуемой. казалось, смерти. Динамичная и драматичная глава получилась, прекрасное описание всего! Жду продолжение)

Главы все больше и больше заставляют переживать за Лео. И за Майки. Представить себе не могу, какие ему понадобились усилия, чтобы залезть с травмой, грузом, в виде брата, в шахту. Какое-то у меня нехорошее предчувствие от этой части... В общем, я с нетерпением жду продолжения