Глава 12. Так закончился мир
Итак, вот, значит, как все закончится. Лишь об этом мог всерьез думать Тигриный Коготь, невероятно медленно приближаясь к своей смерти. Нет, не только своей. Смерти всего и вся, гибели всего мира. Никогда, даже в самых смелых фантазиях (а мутант пережил много ужасных вещей), он не думал, что все закончится черной дырой. Тигр всегда думал, что погибнет в бою, и скорее всего, от стального клинка.
И все же это был конец. Проклятый Саки! Это все его вина. Много раз наедине с собой Тигриный Коготь сомневался в необходимости мести своего хозяина, и сейчас жалел, что не послушал своих инстинктов. Он не мог поверить, что человек так высоко ставил свою месть, что готов принести в жертву целый мир, чтобы достичь ее. У Тигриного Когтя были свои причины желать этой мести, но он никогда бы решился на что-то настолько глупое.
И сейчас он приближался к своей гибели. Мутант чувствовал, как она вырисовывается над ним все четче. В последние несколько мгновений, перед тем как за доли секунды быть разрушенным до атомов, тигр вспомнил немногие счастливые моменты, что были в его жизни: свою мать (лицо ее было размыто в памяти, но он хорошо помнил, как она держала его на руках); свою первую любовь, никогда не узнавшую о его существовании; свою цирковую семью - единственное яркое пятно среди прочего мрака детства, проведенного в цирке; гордость за свою первую успешную охоту... Мелькнула краткая мысль, что и худшие моменты жизни он примет с радостью сейчас, пока еще жив.
Но все же Тигриный Коготь был воином и погиб именно так. Несгибаемый и бесстрастный, без малейшего намека на страх, он канул в бездну, поглотившую целый мир.
***
Хозяин погубил его. Рахзар, он же Догпаунд, он же Брэдфорд видел начало и конец нескольких разных жизней, но сейчас они все заканчивались без надежды на что-то новое. И, хотя мутант с трудом мог осмыслить это своим по-собачьи слепо преданным сознанием, причиной тому был его господин.
На мгновение мутанта посетила предательская мысль, что его хозяин - дурак и его вражда с Хамато Йоши не стоит такой цены. Но натура его, как изначальная, так и приобретенная в процессе мутации, не приняла и вытеснила эту мысль, утешая Рахзара мыслью, что, по крайней мере, он всегда оставался на стороне мастера. И если тот счел нужным принести весь мир в жертву своей мести, то Брэдфорд не имеет права спорить. И все же, за несколько дюймов до неизбежной судьбы, он смутно желал не быть этой жертвой.
***
Он слишком молод, чтобы умирать! Жизнь Ксевера всегда состояла для него в поиске удовольствий. Он делал, что хотел, брал, что понравится, и жил так, как заблагорассудится. Вцепившись в дерево - единственное, что сейчас имело для него ценность, мутант в душе проклял Шредера за бесславный конец, в то время как он так многое еще хотел сделать. За то, что умрет рыбой, а не человеком, которым все еще надеялся стать. Да, он в долгу перед Шредером, но не обязан платить вот так!
Когда дело касалось его, Ксевер не обладал вечной преданностью Брэдфорда. У него был лишь долг, который надо оплатить, и место, которое позволяло его оплачивать, и случившееся вызывало лишь протест. Поэтому мутант отбрыкивался, кричал, сопротивляясь невозможной силе, пытавшейся унести его. Когда Брэдфорд зацепился за него, Ксевер без малейшей жалости отпихнул его, не желая быть втянутым в темную воронку над головой. Он выживет даже сейчас. Он делал так всю жизнь, без чьей-либо помощи, проведя детство на улице. Он никогда добровольно не поддавался смерти, не станет и теперь. И Ксевер погиб, до последнего сопротивляясь силе, уцелеть в которой не мог никто.
***
Вот дерьмо! О Боже, Владыка Святый, черт побери, он сейчас умрет! И он не как-то противостоять этому, не мог ничего поделать, кроме как завизжать в панике на высокой ноте. Он не хотел умирать. Возможно, Антон Зек знал в своей жизни не так много вещей, кроме воровства, но это он знал наверняка. Можете назвать его трусом, если хотите, но смерти он всегда активно старался избежать. Именно по этой причине Зек и носил свой особый костюм. Чем более мощным тот был, тем более уверенно чувствовал себя воришка, более защищенным от гибели. Но сейчас над головой зависла долбанная черная дыра, и, кажется, он умрет, вне зависимости, насколько надежен его костюм.
Он думал, что не сможет пережить собственную мутацию. Тогда она казалась Зеку концом света. А сейчас, столкнувшись с
настоящим концом света, он понял, что страх мутации был столь же глупым, как детская вера в чудовищ под кроватью. Что с того, что он жил кабаном-мутантом? Все же это была жизнь, пусть даже под постоянной угрозой со стороны Шредера и прочих Футов-мутантов. Зек не мог сдержать слез, текущих по щекам, после чего его засосала пустота над головой. Столько времени он провел, уворачиваясь в танце от смерти - лишь для того, чтобы быть приконченным силой, от которой не мог увернуться, не мог разозлить, отвлечь, от которой невозможно укрыться.
***
Из всех вещей, что могли убить его, выбрана какая-то огромная дыра в небе. Рокстеди, как он привык теперь себя звать, жалел, что не погиб, по крайней мере, от рук
и кого-либо, кто мог иметь р
уки. Он хотя бы мог сразиться с ним, возможно, даже оказать достойное сопротивление. Носорог даже почти не возражал бы, что падет от руки сильного бойца. В душе он был буяном, несмотря на то, что большую часть времени проводил нелегальные финансовые операции (торговлю оружием). Стеранко всегда носил кастет, чтобы продемонстрировать это, и, даже заключая сделку, чувствовал себя бойцом.
Это помогло ему, когда Стеранко стал мутантом. Теперь ему не приходилось изображать видимость культуры и хороших манер, деловых навыков или бессмысленной болтовни. Рокстеди был волен поступать так, как хотел, лезть в драку от нечего делать, работая кулаками и рогами.
И именно такая смерть была худшей для мутанта. Рокстеди не мог схватить ее и врезать ей по роже, не мог расстрелять или проткнуть рогом, не мог сделать ничего. И это в равной степени бесило и ужасало его.
***
Бакстер не имел понятия, что происходит. Остальные члены клана покинули убежище некоторое время назад вместе с этой крысой Хамато Йоши. Его же с собой не взяли, и, честно говоря, у Стокмана не было ни малейшего желания ввязываться в бой. В последнее время желания его стали очень простыми. Мутант был рад, если у него была работа и какой-нибудь съедобный мусор. Если же в нем попадался шоколад, это был особенно удачный день.
Поэтому, когда Бакстер случайно выглянул в окно и увидел плавающие в воздухе здания, он еще раз с удивлением уставился туда, думая, что фасеточные глаза его обманывают. Очевидно, эти кабаноголовые имбецилы снова что-то учинили. Честно говоря, Стокман не думал, что другие подручные Шредера так же тупы, но, видимо, ошибался.
Когда мутант заметил, что зона разрушения распространяется, он выбежал из здания и полетел со всей скоростью, какую позволяли крылья. Мутанта не волновало, куда именно, лишь бы в противоположном направлении от этой ужасной вещи. Стокмана не останавливала мысль о том, что скажет Шредер - ибо он знал, пусть и не видел этого, что хозяина нет в живых. Стокман лишь летел, быстрее, чем когда-либо пробовал летать раньше. Запах паники, разрушения и смерти был подавляющим. Мушиное чутье призывало его остановиться и насладиться ароматом распада, но он не мог даже замедлить своего панического бегства.
Стокман рискнул оглянуться назад - и на мгновение едва не упал от ужаса, увидев, что зона уничтожения еще больше расширилась. Половина того, что когда-то было Нью-Йорком, исчезла. Мутант все же продолжал лететь, хотя какая-то часть его знала, что он неизбежно станет частью этого распада.
Крылья его болели, как никогда раньше. Ни разу с момента обретения этого отвратительного обличия Стокман не летал так далеко и с таким трудом. Но хаос не останавливался, и он тоже не мог. Нарастало чувство, что надежда выжить глупа и он лишь доведет себя до изнеможения перед неизбежной быстрой и мучительной смертью. Но инстинкт самосохранения был силен даже в таком слабаке, как Бакстер Стокман. И поэтому он продолжал лететь.
Он отставал. Или, может быть, конец света догонял его. В любом случае, теперь Стокману приходилось уворачиваться от мусора, как он делал и ранее. Он никогда не предполагал что-то подобное, - Стокман цинично усмехнулся. - В конце его блестящий ум был бессилен, и оставалось применять стратегию любого животного. Бежать. Выживать.
Но теперь он окончательно понял. Это конец всего мира, и он сгинет вместе с ним, вне зависимости от того, как много или быстро пролетит. И мутант летел медленнее, с трудом уворачиваясь от кусков зданий, бордюров, пожарных гидрантов и... людей. Стокман никогда не любил их, но его не могло не тревожить, что люди бесследно исчезали во тьме наверху. Против ужасного притяжения крылья его были бессильны и замерли, исчерпав возможные силы. И Бакстер тут же полетел в направлении черноты. Отчаянно хлопая крыльями, он пытался избежать судьбы,
выжить. Но был в полной власти беспощадной хватки черной дыры.
- Нет! Нет-нет-нет-нет! - он кричал, жужжал, шипел, сыпал проклятьями на всех языках, что зная, продолжая отчаянно бить крыльями, но медленно неумолимо приближался к ожидающей его пустоте. Так окончил свою жизнь последний из некогда великого клана Фут.
***
Задача Шредера была выполнена: месть клана Фут свершилась, и все они исчезли вместе с целью. Клана больше не было, вместе со всеми ниндзя мира, а также людьми и животными. А спустя удивительно краткое время и вся Земля исчезла в бездне.